Я очень люблю Рассеюшку и самый большой её патриот.
Мечтаю, чтобы она когда-нибудь стала умной, хотя ум и Россия — это даже сильнее фантастика, чем Курт Воннегут и Рэй Брэдбери. Чёрт с ними, с Воннегутами и Брэдберями — у нас своё путь! Мы подохнем в кровавом поносе, но в величии и на красивом турецком унитазе, который тоже не даёт мне покоя, а спрашивает механическим голосом об моих интимностях.
А я да, очень люблю Россию и очень мечтаю об её конце. Потому, что эта империя должна закончиться, как и все предыдущие. Желательно, чтобы не очень больно. Мы боли уже натерпелись, ребята так, что не чувствуем её! То, что мы чувствуем, давно уже не боль! Это горе, ребята, большое горе! Горе
И если случится неминуемое уже на моей памяти — жизнь моя вот только-только начинается, хотя закончилась давно. Они думают, что если шесть раз в день понос, то это ещё так себе жизнь. А я помню, как один мой знаковый так изголодался по женскому обществу, что имел бедную, но очень красивую казашку по четырнадцать раз всякую ночь и она очень невысыпалась перед новым трудовым днём.
Буквально накануне её муж, Петя Мерзляков, получил от жены 200 рублей на покупку телевизора для семьи, тогда были только чёрно-белые телевизоры. Мы нашли какой-то говняный телевизор за 90 рублей, остальные деньги пришлось пропить.
Петя Мерзляков в тот же день уехал на севера деньги зарабатывать для жены и дочки. А мне пришлось остаться. Я вообще не об этой части — очень мне стыдно было глядеть в двадцатипятилетние потрясающекрасивые казахские глазки Розы, но к счастью, мой друг сумел обнять её и поцеловать. Четырнадцать раз он обнял её и поцеловал в ту ночь, когда я курил возле арыка поблизости от общаги. Я курил — ведь невеста моя любимая на смене была.
Я очень её любил, Валечку, очень! Она такая нежная была, такая любящая! Какое же у неё тело было белое — у Розы гораздо смуглей!
А я… Боже ж ты мой, прости меня, ненавистный — какое же я чудовище!
Но я не хочу никого обидеть! Я-то не такой, но хорошо помню друга, которого трясло от запаха женщин. А я нет! Я очень высокоморальный человек!
Хотя… Иногда так хочется, чтобы в трусах что-то зашевелилось, и мы бы вместе обрадовались бы и захохотали потому, что 14 раз за ночь совсем не предел.
Я остаюсь любить женщин. Потому, что ничего слаще женщин природа не придумала, как ни старалась! Но простите меня, девчонки — сейчас уже тяжеловато, но в будущей жизни мой скромный друг всех вас перелюбит со страшной силой!
А я… Я в это время буду писать биографию Булата Окуджава, которая на самом деле и моя тоже, но я никому об этом не скажу.