История РФФ

[Глокая Куздра]

Золотая медаль «19 февраля 1861 года» посвященная проведению крестьянской реформы.

На реверсе медали есть надпись «Не нам, не нам, а имени твоему»
Учреждена Александром II. Единственный награжденный – Александр II.

Не вам, не вам
"Цитата из Псалтирь 113, строка 9 - "Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу, ради милости Твоей, ради истины Твоей".
В России фраза было широко известна до революции 1917 года в варианте " Не намъ, не намъ, а имени Твоему" (слава).
Эти слова нанесены на медали в память Отечественной войны 1812 года и освобождения России от нашествия Наполеона I. Эта фраза также была указана на серебрянной монете 1 рубль (1798, 1799, 1800, 1801 гг.).
Фраза указана в Большом толково-фразеологическом словаре Михельсона М. И. (1904 г.).
Фраза "Не нам, Господи, не нам, но имени твоему дай славу" на иностранных языках:
Non nobis, non nobis, Domine Sed nomini tuo da gloriam (лат.)
Not to us, not to us, O Lord, But to thy name give glory (анг.)

Девиз ордена Тамплиеров
Эта фраза из Библии была девизом религиозного ордена Тамплиеров (Knights Templar), который просуществовал период с 1119 по 1312 годы (в 1312 году орден был запрещен).
Официальным девизом Тамплиеров была эта фраза на латыни - Non nobis, non nobis, Domine Sed nomini tuo da gloriam, что означает "Не нам, Господи, не нам, но имени твоему дай славу" и имеет тот же источник - Псалтирь 113, строка 9."

 

[Глокая Куздра]

Почему Советская армия "несокурушимая" и "легендарная".
Большевики капитулировали перед кайзером и учредили праздник

Чтобы забыть позор поражения, его надо было превратить в торжество... Зачем праздновать день капитуляции Советской России, еще и называть его днем защитника Отечества?.. Чтобы забыть позор поражения, его надо было превратить в торжество... Зачем праздновать день капитуляции Советской России, еще и называть его днем защитника Отечества?..
Президент, премьер и другие официальные лица дружно поздравляют граждан с Днем защитника Отечества, не слишком вдаваясь в детали – с чем именно. Мол „праздник мужчин” – и все тут.

Еще два десятилетия назад историки упорно спорили вокруг того, что же произошло 23 февраля 1918 года. Теперь уже не спорят. В большевистской прессе тех дней они так и не нашли ни одной ссылки на разгром немцев, который якобы произошел 23-го. Напротив, 25 февраля большевики включили гудки в самом Петрограде, чтобы разбудить город и ускорить запись добровольцев в Красную армию, ожидая наступления немцев на столицу. 26 февраля Ленин сообщил соратникам, что столица переносится в Москву.
В то же время известно: 23 и 24 февраля – это дни „безусловной” капитуляции Советской России перед кайзерской Германией. Чтобы забыть позор, ее нужно было превратить в торжество. Потому 23 февраля – это скорее день защитника немецкой кайзеровской отчизны, чем российской советской, или, тем более – украинской.
В первые послереволюционные годы в официальных сообщениях по поводу праздника речь шла о том, что якобы 23 февраля 1918 года Совнарком принял декрет об организации Красной армии. Однако в действительности этот декрет был издан еще 15 января.
На десятилетие праздника – в 1928 году – выяснилось, что 23 февраля 1918 года советская власть приступила к организации первых отрядов Красной армии.
В сентябре 1938 года, в кратком курсе истории ВКП(б) появилась новая версия: 23 февраля 1918 года „под Нарвой и Псковом немецким оккупантам был дан решительный отпор”.
Позже Сталин заявил, что 23 февраля 1918 года отряды Красной армии „наголову разбили под Псковом и Нарвой войска немецких захватчиков”. Так ложь и пошла гулять по миру.
Во времена хрущевской оттепели в той таки истории партии куда-то исчезло сообщение о Нарве, однако выяснилось, что под Псковом Красная армия „оказала упрямое сопротивление более многочисленным силам противника и нанесла им серьезное поражение”. Такие противоречивые сообщения вызывают закономерный интерес: а что же произошло в действительности?

А в действительности 10 февраля 1918 года безрезультатно закончились переговоры о мире между Россией и Германией в Бресте. Советская власть надеялась, что немцы просто оставят большевиков в покое, имея значительные проблемы на фронтах во Франции и Бельгии. Однако через неделю, 18 февраля немцы начали наступление по всей линии развалившегося фронта. Немцы продвигались к востоку на поездах, практически без сопротивления. Скорость их передвижения ограничивалась преимущественно качеством дорог. 18 февраля немцы захватили Двинск (Даугавпилс), 20 – Минск, 21 – Полоцк, 24 февраля – Псков, Тарту и Таллин. Наступление осуществлялось небольшими отрядами, часто лишь из 100-200 человек. По признанию большевика Зиновьева, хорошо укрепленный Двинск захватил отряд от 60 до 100 человек. В это время советский главнокомандующий Криленко обнародовал приказ об „организации братания” с немцами. Однако немцы оказались стойкими к „братским объятиям”.
19 февраля Совнарком телеграфировал в Германию о том, что согласен на все. Однако немцы несколько дней не отвечали, продолжая наступление.
21 февраля советская власть в Петрограде объявила: кто не запишется в Красную армию, того пошлют под конвоем копать окопы вокруг города. За несколько дней в Красную армию записалось до 100 тысяч человек. Нарком Дибенко повел в бой матросов.
1 марта они захватили Нарву, и через два дня, с приближением немцев, убежали.
4 марта немцы без боя вошли в Нарву. Назвать эту вылазку „розгромом немецких войск” было бы большой натяжкой, тем более что произошли эти события не 23 февраля.
23 февраля утром Германия предоставила свои мирные условия, по которым Петроград должен был признать независимость Литвы, Латвии, Эстонии, Финляндии, Украины, подписать мирное соглашение с Украиной, демобилизовать армию, разоружить флот и т.д.
23 февраля члены ЦК РСДРП (б), то есть большевики, согласились принять немецкий ультиматум. В 3 часа утра 24 февраля Всероссийский Центральный исполнительный комитет (то есть правительство) приняло немецкий ультиматум.
За капитуляцию проголосовало 116 членов ВЦВК, 85 – против, 26 воздержались. Вероятно, именно факт капитуляции обусловил избрание этого дня в качестве праздника. Чтобы забыть позор, его нужно было превратить в торжество. Кроме того, новая власть просто нуждалась в новых праздниках и лепила их из чего попало.
Власть создавала предельно дешевые, лубочные мифы, для „как можно более широкого восприятия”. Вместо того чтобы чествовать какого-то реального Худойбердиева, власть находила правильных деятелей, с правильными биографиями, пролетарской родословной до восьмого колена и соответствующими громкими фамилиями.
Вспомним, что на Рейхстаг в 1945 году карабкалось несколько десятков бойцов, пока туда не залезли воины с „правильными” национальностями – русский и грузин. Если кто-то проигрывает, то кто-то должен и выиграть.
Немецкое наступление 1918 года – безусловный успех немецкой армии, которая продемонстрировала, что даже после изнурительной трехлетней войны на два фронта сохранила организованность и способность действовать малыми группами во враждебном окружении. Через две недели немецкая армия захватила в пять раз большую территорию, чем ей удалось отвоевать за предыдущие три с половиной года первой мировой войны. О немецких потерях в этом походе нигде не сообщается. Германия осуществила такую экспансию фактически без потерь, хотя за предыдущие годы войны положила на восточном фронте сверх миллиона солдат. Тем более что лучшие немецкие части еще летом 1917 года, после начала развала российского фронта, были переброшены на Западный фронт главнокомандующим немецкой армии Гинденбургом.
Вся эта история свидетельствует о том, насколько на войне выгодно разложить противника изнутри. И еще важнее – не допустить разложения своих войск и государственных структур. Многие историки считают, что немцы могли захватить Петроград, однако огромный город им не был нужен в условиях войны на Западе, тем более что большевики приняли ультиматум....В то время как немцы показали всего лишь здравый смысл и свою неизменную организованность, тогдашняя украинская элита ярко проявила полную безответственность, распустив украинизированные части регулярной армии и намеренно препятствуя бурному росту Свободного казачества. Если бы не это самоубийственная для Украины глупость тогдашней украинской власти, большевики, возможно, так же убегали бы от украинского войска, а не организовывали массовые расстрелы и экспроприации в Украине, как это произошло.
Однако, к сожалению, в истории не бывает условного наклонения. Поэтому перед Украиной сегодня стоит дилемма.
С одной стороны, зачем праздновать день капитуляции Советской России, еще и называя его днем защитника Отечества? С другой стороны, определенная часть нашего населения привыкла отмечать эту дату и считает ее праздником мужчин. Потому оптимальным было бы учесть сантименты ветеранов и других ностальгирующих граждан и переименовать 23 февраля в День ветерана Советской армии. А вместо этого учредить еще один „мужской” праздник. Им вполне мог бы стать День Покрова Пресвятой Богородицы – древний казацкий военный праздник (14 октября). Однако совпадение этого праздника с Днем основания УПА вряд ли вызовет энтузиазм у нынешней власти.
Наверно, оптимальной датой для Дня Вооруженных Сил Украины стало бы 6 мая, когда православные христиане отмечают День Святого Георгия Победоносца. Это праздник мужчин и защитников очень широко отмечается у православных Болгарии, Македонии, а также в Сербии, Черногории и Грузии именно как праздник мужчин. К тому же в этот день была первая победа Освободительной войны украинского народа под Желтыми Водами 1648 года. Для Дня Военно-морского Флота Украины возможны другие варианты. В частности, 18 июня 860 года состоялся первый точно зафиксированный в византийской хронике выход Киевской Руси на международную арену. В этот день наши корабли (по разным данным от 200 до 360) неожиданно появились под столицей Византийской империи и взяли ее в осаду. Жители и император были в панике, однако через неделю осада была снята, после разорения предместья Константинополя и выноса византийцами чудотворных икон. Отечественная летопись помещает это событие под 866 годом, но, скорее всего, ошибается. Византийцы дают точную дату. После этого события идут первые сообщения византийцев о крещении русинов. Эти даты не являются конфликтными, не ретроградными, исторически амбициозными и способными объединить большинство граждан. А нынешние дни Вооруженных Сил и Флота Украины стоило бы переименовать в дни возрождения Вооруженных Сил и Флота Украины. Пока еще власть преимущественно „озвучивает” реформы. Исходя из того, что с реальными реформами все же складывается, власть могла бы ухватиться за шанс сделать хоть что-то путевое – хотя бы на уровне символов.

Александр Палий, историк

 

[Родолюбец]

Обирджии...
"Каждому свой трофей – кому часы – кому авто.
Проблему решил Государственный Комитет Обороны постановлениями за №7054 от 1 декабря 1944 г. и за №7192с от 23 декабря 1944 г., которыми разрешалось хорошо исполняющим службу красноармейцам, лицам сержантского и офицерского состава, а также генералам действующих фронтов отправку личных посылок на дом."

 

[Глокая Куздра]

Советские трофеи из Германии
22/12/2018

Практически любая война всегда велась с целью захватить силой что-нибудь чужое: территорию, сооружения, людей, вооружения, домашний скот и утварь… Все что можно было увезти или унести с захваченной территории противника называлось трофеями. Правда, иногда считают трофеем только добытое в бою, а по другому — мародерство, но на войне мораль не в почете. Жизнь упростила это понятие, и трофеем считается любая добыча, захваченная при победе над неприятелем. Так было в древности, так осталось и сегодня.

Так было и во время Второй мировой войны. О том, как немцы вывозили свои «трофеи» мы осведомлены неплохо. А вот обратный процесс несколько «затерялся», точнее не совсем популярная тема в историографии. Стыдно, что ли об этом упоминать. Тем более, что советские принципы построения общества были близки к библейским заветам. И ту же заповедь — «не укради», мы исповедовали неукоснительно, хоть и чаще в рамках уголовного кодекса.

Пока война шла на территории Союза и ближних, таких же бедных стран, т.е. почти до конца 1944 года трофеями армии было вооружение, техника да предметы солдатского обихода. Больше просто нечего было взять. А уже при заходе на «жирную» немецкую территорию, ситуация в корне изменилась, как для государства, так и для военнослужащих. Уровень промышленного развития и благосостояния населения там, для советских солдат был удивительно высоким, непривычным для «вечно голодных и босых» красноармейцев. Как ранее говорили комиссары – буржуйским. И древнее право победителя грабить побежденных, ни мораль, ни закон не могли остановить. В этой ситуации самым правильным выходом оказалось решение военного командования СССР упорядочить процесс разграбления, тем самым возглавив его. Таким образом, появилось несколько способов изъятия и вывоза трофеев.

Государственные трофеи
Трофеи, изъятые в пользу государства-победителя, назывались умным словом — «репарации» (восстановление). Формы репараций были определены на Ялтинской конференции 1945 года. На Потсдамской конференции в августе 1945 было достигнуто соглашение, что претензии СССР будут удовлетворены путём изъятия из восточной зоны Германии и за счёт германских активов, находящихся в Болгарии, Финляндии, Венгрии, Румынии и Восточной Австрии. Для сбора добра в СССР еще в начале 1943 года было сформировано Главное трофейное управление, подразделения которого выявляли, учитывали, собирали, хранили и вывозили трофейное и оставленное войсками отечественное оружие, имущество, фураж и металлолом с освобождённых территорий. Дабы трофеи не «прилипали» к рукам сборщиков и хранителей, в трофейных бригадах были свои отделы контрразведки «СМЕРШ», которые пустили под суд и расстрел не одну тысячу «трофейщиков». Масштабы работы трофейных команд поистине гигантские.

Немецкие винтовки, собранные «трофейниками».

Танковое кладбище «трофейщиков».

И это добро тоже «трофейщиков».
За войну они собрали 24 615 немецких танков и самоходных артиллерийских установок, свыше 68 тысяч орудий и 30 тысяч миномётов, более 114 миллионов снарядов, 16 миллионов мин, 257 тысяч пулемётов, 3 миллиона винтовок, около 2 миллиардов винтовочных патронов и 50 тысяч автомобилей. Общий вес трофейного металла, доставленного из прифронтовых районов для вторичного использования, составлял порядка 10 миллионов тонн.

Демонтаж немецкого оборудования для вывоза в СССР.

Немецкие станки, полученные по репарациям.
В основном из Германии было вывезено 21 834 вагона вещевого и обозно-хозяйственного имущества; 73 493 вагона строительных материалов и «квартирного имущества», в том числе: 60 149 роялей, пианино и фисгармоний, 458 612 радиоприёмников, 188 071 ковёр, 941 605 предметов мебели, 264 441 штука настенных и настольных часов; 6 370 вагонов бумаги и 588 вагонов разной посуды, в основном фарфоровой; 3 338 348 пар различной гражданской обуви, 1 203 169 женских и мужских пальто, 2 546 919 платьев, 4 618 631 предмет белья, 1 052 503 головных убора; 154 вагона мехов, тканей и шерсти; 18 217 вагонов с сельскохозяйственным оборудованием в количестве 260 068 единиц; 24 вагона музейных ценностей; чёрные, цветные и прочие металлы в промышленном виде 447 741 тонна на сумму 1 миллиард 38 миллионов рублей по государственным ценам; золота, серебра, платины — 174 151 килограмм; зернопродуктов — 2 259 000 тонн; мясопродуктов — 430 тысяч тонн; рыбопродуктов — 10 тысяч тонн; жиров — 30 тысяч тонн; маслосемян — 35 тысяч тонн; сахара — 390 тысяч тонн; табака — 16 тысяч тонн; картофеля и овощей — 988 тысяч тонн; 20 миллионов литров спирта; 186 вагонов вина… На заключительном этапе войны важной задачей трофейной службы стало также собирание исторических и культурных ценностей на освобождённой территории. По утверждению немецкой стороны, в России и странах СНГ в настоящее время находятся около 200 тысяч вывезенных после войны музейных экспонатов, два миллиона книг и три километра папок с архивами.

По окончанию войны в СССР перевезли 2 885 заводов, 96 электростанций, 340 тысяч станков, 200 тысяч электромоторов. После войны был разделен немецкий военный и гражданский флот, часть самолетов, железнодорожный подвижной состав, в т.ч. и вагоны метро.

Стоимость изъятий из Советской оккупационной зоны и ГДР составила, по оценкам Федерального министерства внутринемецких отношений, в общей сложности 15,8 млрд. долларов, что составило 12% ущерба причиненного войной Советскому Союзу (128 млрд. дол). По оценкам поляков добра было вывезено всего лишь на 3 млрд. долларов. По оценкам советских специалистов немцы компенсировали лишь 4% общей суммы причиненного ущерба.

Интеллектуальные трофеи
Помимо вывоза материальных ценностей, в счет репараций надо включить также труд 2 миллионов немецких военнопленных, работавших на советских стройках, и творческий потенциал немецких ученых. В июне 1945 года в исследовательский центр под Сухуми были переправлены 39 германских физиков-атомщиков, один из которых — профессор Риль — впоследствии получил звание Героя Социалистического Труда. Всего же, из Германии было вывезено порядка 2 тысяч человек, имевших отношения к ядерным исследованиям. После испытания советской атомной бомбы, в 1950-х годах их вернули в Германию.

Первая советская атомная бомба.
Сергей Королев успешно поработал в немецком ракетном центре на острове Пенемюнде, правда, после того, как американцы уже вывезли оттуда все самое интересное. Но и Королеву удалось доставить в СССР 150 турбин Фау-2, 20 комплектов графитовых рулей и другое оборудование. В мае 1946 года в СССР прибыло более 150 немецких специалистов по ракетной технике, вместе с семьями около пятисот человек. Среди них насчитывалось 13 профессоров, 32 доктора-инженера, более ста дипломированных инженеров.

Ту-95 с двигателями, созданными немцами.
В Куйбышеве на Опытном заводе № 2 в посёлке Управленческом жило и работало около 770 немецких специалистов из фирм «ЮМО» и «БМВ». Они создали прототип двигателя, который после доработки получил название НК-12 и использовался для стратегического бомбардировщика Ту-95.

В КБ-1 трудились немецкие специалисты по радиолокации в период 1945-1953 годов. Идея использования зенитных управляемых ракет возникла в Германии в конце Второй мировой войны, искались методы защиты от бомбежек авиации, тогда появились первые комплексы с локационным наблюдением и ручным управлением ракетами. Послевоенный скачок в развитии советской радиолокационной техники практически целиком базировался на немецких изобретениях.

Штурмовая винтовка Шмайссера, известная как автомат Калашникова (АК-47).
Наиболее известной немецкой разработкой оружейника Хуго Шмайссера в СССР является штурмовая винтовка «StG 44», впоследствии названная автоматом Калашникова. Шмайссер вместе с немецкими специалистами и документацией на винтовку был принудительно вывезен в Советский Союз, где занимался ее доводкой и налаживанием серийного производства.

Всего изучением трофейных технологий занимались около 10 тыс. советских специалистов, командированных в Германию, и бессчетное количество их коллег на родине. При этом, как пишет в своей книге исследователь Михаил Семиряга: «Мы везде искали конструкторов Фау, реактивных самолетов, тяжелых танков, и не интересовались тем, что относилось к производству товаров для народа».

Использование вывезенного трофейного добра

Трофейное пианино сегодня в одной из московских квартир.
Было бы наивно полагать, что при таком гигантском перемещении ценностей из Германии в Советский Союз, все попадет в народные закрома и на народные же потребности. Понятно, что высокие военные чины, организовывая сбор и отправку немецкого добра, под надзором и участием СМЕРШа, отбирали немного «эксклюзива» для себя и своего начальства. Но об этом позже. Главные потребители «добра» не находились на фронте, тем более в Германии, а сидели за тысячи верст в тихих, скромных кабинетах. Это, прежде всего, партийный и советский аппарат, военное командование, и даже профсоюзные босы. Опять же было бы наивно думать, что в стране с повышенной социальной справедливостью, чиновники бесстыже присвоят себе машины, мебель и ковры, столовое серебро и фарфоровую посуду, шубы, обувь, костюмы, нижнее белье … Отнюдь! Они его покупали в спецраспределителях – таких больших и тайных складах, куда смертным не было ходу. Покупали за карманную мелочь, то, что стоило тысячи и десятки тысяч свободно конвертированной валюты. Правда, этот процесс был организован весьма специфически, ориентированным на статус чиновника. Сначала немецкое добро «перебирали» москвичи – центральный аппарат партии, правительство, министерства и ведомства. Затем оно распределялось по республикам и областям. Там процесс повторялся – перебирали старшие начальники, потом младшие и так далее по властной иерархии. «Неликвид» спускался в районы, которые при их нищете были рады хоть чему нибудь. Спросите вы: — а что народу досталось? А народу досталась львиная доля из вывезенного – заводы, фабрики, оборудование, станки, скот … Ну и конечно кое-что из «импортного мусора», оставшегося после районного начальства. Но поскольку осталось немного и ненужного, его торжественно распределяли между санаториями, детскими интернатами, клубами, театрами … Так, чтобы все могли пользоваться, почувствовать себя победителями. И стояли в них по 50-70 лет и пианино, и бильярдные столы, и висели тяжелые люстры и даже картины были в провинциальных музеях. В общем, добро было поделено быстро и справедливо.

Трофеи солдатские
Выше мы отмечали, что процесс захвата трофеев было не остановить – ни словом, ни пулей. И не потому, что таки вороватые уродились, не потому что были беднее церковных мышей, а потому, что законы войны выше человеческих законов и норм. С незапамятных времен победившему войску давалось время на разграбление побежденных. И было это и в диких племенах, и в римских легионах, и в рыцарских когортах. Это в крови воина, это закон природы.

Немецкая опасная бритва – типичный трофей любого солдата.

Немецкие трофейные часы – мечта каждого солдата.

Без складного немецкого ножа не обходился ни один солдат.

Немецкие бензиновые зажигалки почему-то всегда работали лучше советских.

Серебряный немецкий портсигар не просто трофей, а ценный трофей.
Поначалу, на своей еще земле, солдатскими трофеями было военное имущество: немецкие сапоги, зажигалка, портсигар, складной нож, опасная бритва, фляжка, фонарик, пистолет. Большой ценностью считались обычные наручные часы, поскольку в СССР это была редкость, достойная избранных. Они были весомей любой медали, ими награждали командиров. С тех пор и сегодня командирские часы одна из высоких военных наград на постсоветском пространстве. Да и советское качество часов было весьма посредственным. Офицеры отдавали предпочтение немецким планшетам, биноклям, компасам, штабным канцелярским принадлежностям, и всему выше описанному солдатскому набору. Всего этого в Красной Армии просто не было, а то, что было – имело отвратительное качество.

Немецкие карандаши – любимый трофей любого штабиста.

Лучший подарок офицеру – немецкий трофейный планшет.

Трофейный бинокль для офицера — незаменимая вещь.
По мере продвижения по Европе, Красная Армия стала превращаться из военных подразделений в цыганский табор. Поначалу обозы были забиты всякими «случайно найденными» пожитками, затем грузовики, танки и самоходки брали наполовину меньше груза и боекомплекта. А солдаты со своими переполненными вещмешками стали похожи на вьючных верблюдов.

Трофейный парадный кинжал СС, добытый в бою. Красивый с виду, бесполезный на практике.

Добыча трофеев через обмен.

Торговля с союзниками – тоже источник трофеев.

Добыча трофеев силой.

Добыча грабежом. Бывшие остарбайтеры разграбили винный магазин.

Успевшие «отовариться» красноармейцы.

Трофейные аккордеоны – добыча избранных.

После войны трофейного «коня» можно было выкупить.

Каждому свой трофей – кому часы – кому авто.
Проблему решил Государственный Комитет Обороны постановлениями за №7054 от 1 декабря 1944 г. и за №7192с от 23 декабря 1944 г., которыми разрешалось хорошо исполняющим службу красноармейцам, лицам сержантского и офицерского состава, а также генералам действующих фронтов отправку личных посылок на дом. Отправка посылок могла производиться не более одного раза в месяц в размерах: для рядового и сержантского состава – 5 кг, для офицерского – 10 кг и для генералов – 16 кг. В дальнейшем постановление Приказом НКО СССР № 0409 от 26 декабря 1944 г было «подкорректировано» в сторону ужесточения, и определен порядок организации приема и доставки посылок в тыл. В частности посылки разрешалось отправлять только при наличии в каждом случае разрешения командира части. Прием посылок от красноармейцев и сержантского состава производится бесплатно. С офицерского состава и генералов взималась плата за пересылку — по 2 рубля за килограмм. Запрещалось отправлять в посылках: оружие, предметы военного снаряжения и обмундирования Красной Армии, воспламеняющиеся, взрывчатые вещества, ядовитые вещества, медикаменты, всякого рода жидкости, скоропортящиеся продукты, письменное вложение, деньги в различной валюте, всякого рода литературу и другой печатный материал. Не врученные посылки адресатам, ввиду их не нахождения, обратно отправителям не возвращались, а по истечении 2-месячного срока хранения в местах выдачи передавались для реализации в государственную торгующую сеть для продажи по государственным ценам инвалидам Отечественной войны и семьям фронтовиков.

Военная почтовая служба.
Согласно отчетным данным поток посылок был не столь большим, чтобы парализовать военную почту, но достаточным для того, чтобы ее штаты увеличились в несколько раз, а ее транспорт в пять раз. Приблизительный объем можно оценить по таким данным. Каждый день с Германии уходило четыре эшелона по 60 вагонов с посылками. Иногда «выявлялись» случаи, когда солдаты и офицеры отправляли в месяц не одну посылку, как разрешалось, а 3-7. Однако посылок было много, а «выявлений» мало. Среди популярных отправок были: ткани, обувь, одежда и не всегда новая, сахар, мыло, швейные иголки, гвозди, тетради, карандаши. Посылали и американские сухие пайки, состоящие из консервов, галет, яичного порошка, джема, и даже растворимого кофе. Еще очень ценились лечебные препараты союзников – стрептомицин и пенициллин.

Приказами некоторых командующих фронтами разрешалось бесплатно выдавать военнослужащим, включая и находящихся на излечении раненных, трофейные товары с армейских складов для отправки посылок домой. К примеру, на 1-м Белорусском фронте выдавали раз в месяц: по паре носков, чулок, перчаток, дамской обуви и белья, помаду, расческу, зубную пасту и щетку, одеколон, карандаши (6 шт), пуговицы (12 шт). Также выдавали 1 кг сахара и 200 гр. мыла. Подобное было и на 1-м Украинском фронте. Такая практика была внедрена для возможности отправлять посылки и тыловикам, поскольку на передовой было всего лишь 30% бойцов от всей численности фронтов.

В некоторых частях практиковалась отправка посылок командованием родным погибших и раненных, что положительно воспринималось, как самими военнослужащими, так и населением Союза.

Из донесений военной цензуры и военной прокуратуры известно о частых случаях воровства содержимого посылок работниками военной почты. Ситуация зашла так далеко, что данный вопрос попал на контроль в ЦК ВКП(б). Было ужесточено наказание за воровство до 5 лет лагерей, усилен контроль, но воровать не перестали.

9 июня 1945 года постановлением № 90360 ГКО разрешил выдать всем генералам Группы Советских Оккупационных Войск в Германии в собственность, безвозмездно, из числа трофейных по одной легковой машине. При этом горючее, запчасти и водители предоставлялись за счет армии. Кроме того, генералам разрешали приобрести за плату пианино-рояль, радиоприемник, фотоаппараты, охотничьи ружья, часы. Генералам и офицерам можно было покупать ковры, гобелены, меха, сервизы чайные и столовые, фотоаппараты и товары широкого потребления. Офицерскому составу бесплатно выдавались трофейные мотоциклы и велосипеды.

Постановлением ГКО от 23 июня 1945 года № 9054с при демобилизации старших возрастов личного состава действующей армии разрешалась:

— бесплатная выдача из трофейного имущества в качестве подарков увольняемым по демобилизации красноармейцам, сержантам и офицерам, хорошо исполнявшим службу, некоторых предметов бытового пользования, как-то: велосипедов, радиоприемников, фотоаппаратов, часов, музыкальных инструментов, бритвенных приборов и других предметов, имеющихся в наличии во фронтовых и армейских трофейных складах. В качестве подарка могли выдавать х/б, шерстяную, суконную или шелковую ткань, костюмы мужские, пальто мужские или женские, платья женские, обувь женскую или мужскую, разные предметы детской одежды;

— продажу за наличный расчет увольняемым военнослужащим трофейных товаров и предметов широкого потребления по норме на одного человека: ткани гражданского образца не более 6 метров, верхнее платье, белье и трикотаж гражданского образца.

Старшие и высшие офицеры могли «купить» и автомобиль.

Гвардии майор и его «Опель».

И документы на «покупку» в полном порядке.
Для представления о ценах продажи товаров военнослужащим, приведем такие данные. Майор получал 1500 рублей в месяц и на такую же сумму в оккупационных марках по курсу. Кроме того, офицерам от должности командира роты и выше выплачивались деньги для найма немецкой прислуги. Машина стоила 2 500 марок, или 750 советских рублей. При таком размере денежного довольствия не очень-то верится, в сплошное мародерство советских бойцов, упоминаемом в западной прессе до сих пор. Кроме того, военнослужащим были выплачены долги по денежному довольствию за прошлые времена, и денег у них было вдоволь даже в случае отправки домой рублевого аттестата. Поэтому рисковать «попасть под раздачу» и понести наказание за мародерство было просто глупо и незачем. И хотя жадных индивидуумов, конечно же, хватало, но они были, скорее, исключением, чем правилом.

Зная прыткость советских таможенников и «прочих контролеров», ГКО освобождал военнослужащих уволенных из Красной Армии, при переезде Государственной границы от таможенного досмотра. Поэтому бойцы везли, столько добра, сколько могли унести на себе на вполне «законных» основаниях. Кроме того, каждый уволенный на все подарки и приобретенное добро имел документы, ибо уже в Союзе их ждали не менее прыткие сотрудники по борьбе с расхитителями советской собственности из НКВД.

Справка о приобретении трофейного велосипеда.
Естественно, что при переезде домой во время демобилизации офицерам и солдатам багажных мест не выделяли. Они нашли простой выход – все крупногабаритные вещи привязывали в несколько «этажей» на крышах теплушек, превращая их в цыганские кибитки. Шустрые поляки нашли способ безнаказанно «грабить награбленное» на своей территории — стаскивали вещи на ходу поезда веревками с крючьями. Не всегда это получалось и поезда на очередную станцию прибывали обвешанные веревками, как новогодним серпантином.

Объем вывезенного немецкого добра солдатами не поддается оценке. Невозможно и определить, какая часть отправленного в СССР добра являлась трофеями в точном смысле этого слова, а какая была обменена у местного населения на еду и курево. Следует отметить, что к маю 1945 года в Европе находилось 11,5 млн. советских военнослужащих, и никто из них не вернулся с пустыми руками. С человеческой, советской точки зрения, вывоз добра был абсолютно правильным и по законам военного времени вполне правомерным. Вывезенное немецкое «барахло» было мизерной компенсацией за страдания и горе принесенное нацистами советским гражданам, однако все это весьма дико выглядело в глазах и побежденных немцев, а еще больше в глазах союзников. Красная Армия демонстрировала всему миру невероятную нищету народа-победителя.

Литература и воспоминания современников донесли до сегодняшнего дня массу грустных и курьезных эпизодов с применением вывезенного добра. Некто по советской привычке брать в запас все, что дают, приволок домой целый мешок велосипедных звонков. Офицерские жены приходили в театр в ночных рубашках с воланами, приняв их за шикарные вечерние туалеты. Какой-то полковник привез чемодан лаковых полуботинок, которые начали разваливаться после часа ходьбы. Оказалось, он из-за незнания языка прихватил из магазина похоронных принадлежностей обувь для покойников, сметанную на живую нитку. Смешно! Но пусть смеется над этим тот, кто никогда не жил в условиях советского дефицита. Стыдиться должно было бы государство, доведшее до такого своих защитников.

Трофеи генеральские

Трофейная одежда для генеральских жен.
Пока солдаты довольствовались тем, что умещалось в вещмешках, генералы грузили трофейное имущество вагонами. И не только подаренное командованием или купленное на складах. Сталин смотрел сквозь пальцы на самоснабжение номенклатуры в погонах, но пользовался возможностью держать всех на крючке и выборочно карать неугодных. Несколько дел такого рода помогают представить масштабы обогащения.

Как только маршал Георгий Жуков, по мнению вождя, чересчур много о себе возомнил, его отозвали в Союз с должности главноначальствующего советской оккупационной зоны, обвинили в стяжательстве и заставили писать унизительные объяснения партийной комиссии во главе с секретарем ЦК ВКП(б) Андреем Ждановым. В январе 1948 года оперативники МГБ провели негласные обыски на квартире и даче Жукова и обнаружили там 70 золотых ювелирных изделий, в т.ч. с бриллиантами, 30 кг серебряных ювелирных изделий, 194 предмета ценной мебели, 483 шкурки пушных зверей, 3,7 тысячи метров ткани, 44 ковра и гобелена, 55 музейных картин, 7 ящиков с хрусталем и фарфором, 740 предметов столового серебра и большое количество богато изданных книг на немецком языке, которым ни маршал, ни его близкие, не владели. Однако при обыске чекисты не смогли найти заветный чемоданчик жены Жукова, которая брала его с собой во все поездки. Предполагалось, что там и были самые дорогие ее украшения. А может она возила медикаменты для маршала... Так тайна чемоданчика и осталась не раскрытой, хотя о нем Абакумов письменно докладывал Сталину и предлагал ему потребовать от Жукова добровольной выдачи. Сегодня поклонники маршала говорят, что это было политическое преследование. Мол, опорочить хотели Маршала Победы. И это все так. Только опись имущества подлинная, и добро реальное.

Начальник госбезопасности в советской оккупационной зоне, будущий председатель КГБ Иван Серов, поселился в бывшем особняке Геббельса. Личной властью он распорядился не сдавать в казну 80 миллионов рейхсмарок, найденных в подвалах рейхсбанка, и, пока эта валюта еще имела хождение, успел бесконтрольно потратить 77 миллионов на оперативные нужды.

Член Военного Совета (политкомиссар) Группы советских войск в Германии генерал-лейтенант Константин Телегин получил 25 лет лагерей за то, что отправил на родину, в Новосибирскую область, целый эшелон трофеев. Видимо, «посылка» была не первой, поскольку следователи изъяли у него 16 килограммов изделий из серебра, 218 шерстяных и шелковых отрезов, 21 охотничье ружье, старинный фарфор, французские и фламандские гобелены XVII-XVIII веков.

У генерал-лейтенанта Владимира Крюкова и его жены, певицы Лидии Руслановой, конфисковали два мерседеса и хорьх-951 (такой же, на каком ездили Геринг и Розенберг), 132 картины русских художников, ранее похищенных нацистами из советских музеев, 107 килограммов серебряных изделий, 35 старинных ковров, бриллианты, гобелены, антикварные сервизы, меха, мраморные и бронзовые скульптуры, 312 пар обуви, 87 костюмов, а также… 78 оконных шпингалетов, 16 дверных замков и 44 велосипедных насоса.

Начальник берлинского оперсектора МВД генерал-майор Алексей Сиднев присвоил около ста золотых и платиновых изделий, среди которых была уникальная дамская сумочка из золота, а также 600 серебряных вилок и ложек, пять уникальных гобеленов, 50 ковров, 32 шубы, 1 500 метров ткани, 296 предметов одежды, 78 пар обуви, 405 пар дамских чулок, 178 меховых шкурок.

Нынешние «адвокаты» этих генералов причину их разоблачения видят в близости к Жукову, хотя и не отрицают, что генералы потеряли чувство меры. Но речь-то идет не о близости к Жукову, а о банальном стяжательстве и воровстве. Мол, других, таких же не трогали. И это так. Хотя в перечне осужденных любителей трофеев и генералы СМЕРШа, и военной прокуратуры и НКВД. И даже у легендарного руководителя СМЕРШа Виктора Абакумова обнаружилось трофейное золото, бриллианты, картины, гобелены, плюс чемодан немецких подтяжек. А ведь главная причина лежит не в опале вождя, а совсем в другом. В допуске к власти обычного, тривиального быдла. Ведь не собирался Жуков шить 1000 костюмов, а Русланова не смогла бы встать, одень она на себя все «нажитые» бриллианты. И Абакумов чемодан подтяжек не сумел, бы одеть за раз. Но быдлотность, она-то в крови, не проходит, и не лечится. К примеру, в 1937–году Сталин уничтожил «цвет» армии, тоже не дворянского происхождения, но за короткое время превратившихся в господ. И в особняках барских жили, и прислугу имели, и автомобилями обеспечивали, и харчи с одеждой казенные, и на курортах отдыхали … А вместо службы народу, народ на службу поставили.

Правильно говорят, что судили несколько десятков генералов. А ведь только генералов в годы войны было более 6 тысяч. Были еще и полковники, и подполковники, и майоры … И привезенное с Германии добро, не только их дети, но и внуки проживали. Скажете: нельзя всех мазать одним миром, были и другие. Да! Были, единицы, исключения. Сталин и его сын Василий, например. Хрущев, Маленков, Микоян … Большинство не военных. Были кровопийцами, но не мародерами. Как-то понимали, что народ еле-еле выживает после войны, голый, босой, голодный.

Возникает закономерный вопрос, почему же вождь народов, видя стяжательство среди военных, не пресек его на корню? Ответ простой. Боялся Сталин. Боялся, что военные, потерявшие на войне страх, не примут больше условий 37-года. Увидели в Европе другую жизнь, знали альтернативу советскому устройству, как оказалось не самому лучшему. И лидеры среди военных были, всенародно любимые маршалы и генералы. Могли бы, и смести полицейскую власть в один миг. Вот и задабривал Иосиф Виссарионович фронтовиков подачками, «замазывал» генералов трофеями.

Такая вот история приключилась с немецкими трофеями у народа–победителя. Какая-то, бессмысленная, надувательская, издевательская над эти самим народом.

И в завершение. Не оправдывая Красную Армию за «барахольстве», хотелось бы отметить, что союзники вели себя в Германии ничем не лучше советских освободителей. Американские солдаты так были увлечены собиранием «сувениров» у населения, что буквально прочесывали жилые кварталы. Причем чулками и платьями не интересовались. Оказалось, что среди них такое количество ценителей старины и антиквариата образовалось, как будто, все они до службы в армии, работали в музеях. Британские солдаты были более «продвинутыми». Они «коллекционировали» станки и оборудование, промышленные партии товаров, особо ценное сырье. Потомки ведь аристократов, вот бизнез-гены и проявлялись. И, лишь когда на кораблях, идущих в Британию (а их ежедневно курсировало до тысячи единиц) не нашлось места для отправки раненных, объединенное командование союзников взялось наводить порядок – резервировало для военных нужд определенное количество судов. Французы, как знатоки виноделия, занимались вином – возвращали на родину вывезенные немцами миллионы бутылок вина. Поляки были всеядными, и «подбирали» все, что осталось после американцев, англичан и французов. Поэтому еще и сегодня на блошиных рынках Польши можно купить практически любую бытовую вещь немецкого производства того периода — от кофемолки со щипцами для сахара до шпингалета с шурупами.

 

[скутер]

Московский Кремль, как и другие крепостные башни в других городах России строили мастера из Волжской Болгарии. Шестигранные башни характерны именно для строителей Волжской Болгарии.

Нет ребята!
Все не так!
Все не так ребята!

Этот музей называют ещё Миланский кремль, так как по своей архитектуре он напоминает Кремль в Москве.

 

[Aksel]

А еще в Италии есть город Ферара, откуда, как говорят, был родом архитектор московаского Кремля. И где крепостная стена один в один как кремлевская.

 

[Глокая Куздра]

Все не так ребята!

Однако это Кремль уже при Ордынский. Кирпичный.

 

[скутер]

Феорованти строил.
Интересно.
Что когда ему показали Успенский собор во Владимире.
Он уже 300 лет стоял.
Итальянцы были удивлены.
Мастерством строителей.
Может тогда греки строили.
В Москве московиты уже строить не могли. Успенский собор в кремле рухнул сразу после постройки.
Поэтому пригласили итальянцев.

 

[Глокая Куздра]

 

[Глокая Куздра]

Такая вот история

 

[Глокая Куздра]

Воскресенье, 23 августа 2015
Павшие. Пропавшие.
Алексей Кривопустов

Я не претендую на сенсационные сведения. Не хочу обвинять, разоблачать, бичевать, призывать к ответу. Сведения и информация, которые я изложу, направлены исключительно на то, чтобы те, кто ищет своих родных, пропавших без вести в войну, убитых, похороненных, имели представление, узнали правду. Пусть неприглядную, пусть порой жестокую, но – правду. В основном, речь пойдет о Туапсинском районе, но общая ситуация мало чем отличается от всей Кубани, от всей России.

Мы уже давно работаем с обращениями граждан. В основном в них, звучит один и тот же главный для каждой семьи, каждого человека вопрос – где похоронен наш солдат, помогите найти место захоронения. И в этом вопросе, наиболее компетентны мы. Поисковики на местах. Так уж сложилось. Государству то, это не особо и нужно.

Военные комиссариаты могут дать лишь информацию по именам на воинских захоронениях, стоящих на государственном учете. Местные администрации, в лучшем случае – ту же самую. В последний десяток лет в интернете стали доступны документы ОБД «Мемориал», базы данных «Подвиг народа» и «Память народа». Основной источник информации в них – это списки безвозвратных потерь, награждения. Трудно переоценить эти документы, содержащие в себе миллионы имен и судеб тех, кто сгинул на войне. Но надо знать, что далеко не все опубликовано, очень много сведений еще несет на себе гриф «секретно», или не оцифровано. Кроме того, нужно обладать опытом, чтобы работать с этими документами, правильно оценивать информацию, содержащуюся в них.

И тут я подхожу к главной графе в списках безвозвратных потерь – «где похоронен». Иногда там три слова – «пропал без вести», иногда – дополнительная информация – «пропал без вести на высоте…», довольно часто вполне конкретные сведения – «убит, похоронен на высоте…». Последняя, попадает в карточку ОБД, указывается как первичное место захоронения.

Списки безвозвратных потерь по частям составлялись людьми. Командирами и их заместителями. Порой безответственно, порой неграмотно, в условиях тяжких боев и отступлений, военной неразберихи. Зачастую, они утрачены, или не составлялись вообще. Хотя был строжайший приказ, указывать места гибели и захоронения солдат и офицеров. Вот и писали, практически, все, что попало. Очень редко графа «где похоронен» несет в себе действительную, соответствующую реальности информацию. Работая с такими списками, порой просто поражаешься тому, что в них указано. К примеру, в списках безвозвратных потерь по четвертому батальону сгинувшей почти полностью под Туапсе 9-й стрелковой бригады, в графе «где похоронен», указано – «Туапсинский район, юго-восточнее Туапсе». Составлял ли списки человек безответственный, либо просто не знавший географию? Я не знаю. Все боевые действия велись севернее и северо-восточнее Туапсе, а юго-восточнее – просто Черное море…

В списках потерь за октябрь 1942 года по 119-й стрелковой бригаде – всего с два десятка имен. Хотя по докладу в штаб 18-й армии, только за период 13-15 октября, бригада потеряла убитыми и пропавшими без вести около 2500 человек! Таких примеров из списков, к сожалению, очень много.

Тем не менее, человек, который ищет своего солдата, получивший информацию из списка безвозвратных потерь, допустим, «похоронен на высоте 388,3», обращается к нам, с просьбой установить место захоронения. Найти ту самую, затерянную в дебрях гор, братскую могилу, где кроме его солдата, согласно спискам, лежат еще с два десятка бойцов. Чтобы преклонить колени, чтобы это место знали и помнили внуки и правнуки.

Мы собираем все, что можно. Те же списки, сопоставляем информацию из боевых донесений, анализируем схемы боевых действий, полученные нами в архивах, оцениваем чудом сохранившиеся воспоминания ветеранов. По крупицам восстанавливаем события, и довольно часто мы можем ответить обратившемуся, что да, ваш солдат воевал и погиб именно там, в эти дни, на этой высоте, или у этого поселка. Но мы не можем найти место захоронения, найти ту самую братскую могилу, которую представляют себе люди. Не потому, что мы не компетентны или не хотим. А потому, что ее нет. И в подавляющем большинстве случаев – никогда не было.

В период страшных боев на Кубани, отступления 1942-го и наступления 1943-го павшие солдаты не хоронились. Вообще. За очень редкими исключениями. Одиночные могилы – это офицеры, те, кого не похоронить просто было не возможно. Групповые – это как правило, просто санитарные сбросы. В воронки да траншеи. И то – в лучшем случае. Большинство убитых, не говоря уже о пропавших без вести, просто оставались лежать на полях боев. Если они мешали немцам, то их санитарные команды, очень редко закапывали наших солдат, чаще – просто сбрасывали в лощину или овраг. Я находил такие сведения, среди немецких документов. Наши же, зимой таких называли «подснежниками», летом – «огурцами». Потому, что через пару дней на жаре, тела сильно раздувались. И обходили стороной. Это не цинизм. Это правда войны. Соседство смерти было привычным, а хоронить не было никакой возможности. Надо было думать о живых, и выживать, и воевать. И только на это хватало человеческих сил. Нельзя осуждать солдат и командиров, команды, ответственные за захоронения. Да и похоронных команд, как таковых, практически не было. В ротах – четверть личного состава. Голод и холод осени, каменная, перевитая корнями земля. Отсутствие лопат, которых не хватало, чтобы выдолбить в горной земле окоп. Не то, чтобы отрыть могилу. И оставались забытые солдаты лежать по склонам и полянам. По сей день мы поднимаем таких – «верховых». Лишь слегка засыпанных перегнившей за десятки лет листвой, а дожди вымывают на свет божий пожелтевшие солдатские косточки.

Иногда, в тылах частей, действительно делались захоронения. Кроме информации в списках безвозвратных потерь, к ним прикреплялись схемы захоронений с привязкой к местности, составленных ответственными офицерами. С фамилиями, датами. Но во многих случаях, и эти фамилии, эти бойцы пропали навсегда. Как такое могло произойти, я расскажу ниже.

По самым скромным данным, в горах под Туапсе, погибло и пропало без вести около 100 000 солдат и офицеров Красной армии. Если сложить все цифры официально похороненных и перезахороненных бойцов в мемориалах Туапсинского района, их наберется всего то около десятка тысяч. Возникает очевидный вопрос – а где остальные? Где похоронены, куда делись?

Я беседовал со старожилами сел и хуторов, очевидцами, глубокими стариками, которые в войну еще были детьми. С разными поколениями поисковиков, просто со сведущими людьми. Не возможно в рамках одной статьи, рассказать все то, что мне удалось услышать и записать. К примеру, на мой вопрос – а известны ли вам забытые захоронения русских солдат, старики сел и хуторов отвечали практически одинаково: «Немецкие, да, знаем, кресты были. Да они уже раскопаны все. А наших – нет, не знаем, не видели». В этих ответах была правда, но было и то, о чем люди не хотят вспоминать, и говорить по сей день.

Один из стариков хутора Островская Щель: «да еще в 1944-ом, как южный ветер с перевала подует – так дышать не возможно было. Мертвечина… Да и северный тоже. С Каратянского-то хребта…». Бои в том районе закончились зимой 1942 года. Десятки тысяч солдат лежали брошенными в горах, в шаговой доступности от сел, хуторов, колхозов.

Но и тогда, когда война откатилась уже далеко, этих солдат хоронить было не кому. В селах оставались лишь женщины, старики, дети. А первейшей задачей было восстанавливать хозяйство, работать на фронт. Весной 43-го, председатели колхозов, по распоряжению от военных, иногда выделяли подводы и лошадей, с «похоронными командами» - детьми и стариками. Но что они могли сделать? Да еще с тем, что осталось от солдат, пролежавших в лесу с осени? По свидетельствам стариков – тех, что поближе, обвязывали колючей проволокой, волокли к ближайшим ямам или воронкам, а часто, просто складывали в промоины да ручьи, чтобы унесло талыми водами да паводками…

Шла война. Страна нуждалась во всем. Так же было и в послевоенные годы. Кроме того, в конце 50-х, после войны, уже гуляли по наркомату обороны и местным военкоматам приказы, что останки павших, того, надо бы убрать. И в этом было меньше человеческого отношения к погибшим. Больше того, что надо было скрывать громадные человеческие потери. Те, кто постарше, вспомните. Как от десятилетия к десятилетию все возрастала официальная цифра общих потерь в Великую Отечественную войну…

Имена. Большинство имен, которые можно было сохранить, тоже пропали навсегда. Согласно распоряжению, все найденные солдатские медальоны, в обязательном порядке нужно было сдавать в отделения милиции или сельсоветы. Далее они предавались в военные комиссариаты. А там – просто выкидывались или уничтожались. Стране не нужны были мертвые – за них надо было платить компенсацию семьям.. Я уже не говорю о утраченных, или сознательно уничтоженных списках безвозвратных потерь, боевых донесениях. Стране нужны были безымянные. Без вести пропавшие.

Но и ними обходились скотски. То о чем не любили вспоминать старики, все же прорывалось в их рассказах. Да. Были воинские захоронения, братские могилы у сел и хуторов. Это были и военные, и госпитальные, и дозахоронения первых послевоенных лет. Опять таки, чтобы скрыть масштабы потерь, а иного объяснения я этому дать не могу, в 70-х МО была устроена «великая перетасовка», иначе, этого не назовешь. С помощью техники и солдат, такая могила, скажем у села Гунайка, вскрывалась. Останки, вместе с землей, грузились на самосвалы, и вывозились в другое место. Все это сваливалось в подготовленные ямы. Засыпалось и разравнивалось. Известное братское захоронение становилось неизвестным.

Артем Карапетян, в 65-ом, солдат срочной службы:
«Нашу роту отправили раскопать солдат, на берег реки, у Майкопа. Там уже росли довольно толстые деревья, но до нас их спилили, остались только пни. Мы корчевали пни, а потом раскапывали ямы. В них были и солдаты, и гражданские – это видно было по обуви, и сохранившейся одежде. Гробы, правда, привезли. Укладывали битком. Офицер считал – всего выкопали мы почти 2500 человек. Один солдат золотую монету нашел. Офицер забрал.»

Я спросил, а что было с ними потом?

«Да ничего, ответил Артем. Их перевезли, мы же их и закопали, прямо у Майкопского аэродрома».

Теперь взгляните на список захоронений в Майкопе. У аэродрома – официальных братских могил нет. Так же нет ни одной могилы, с таким количеством похороненных. Это – только один из таких рассказов…

Большинство братских могил, даже тех, которые точно отражены в документах ОБД, просто уже не существует.

Отсутствие руководства и организации по увековечиванию памяти павших со стороны Министерства Обороны в послевоенные десятилетия, кроме вовсе уж кощунственных действий, наложило свой отпечаток на работу поисковиков, которая была, по большому счету, никем особо не контролируема и не организуема.

Отряды работали в лесах и горах, находили павших, десятками, сотнями. Порой – с именами в медальонах и на личных вещах. Перезахоронения проводились там «где разрешили», часто даже в мемориалах, находящимся в других районах. Большая часть такой информации, добросовестными поисковиками отправлялась туда, где ей и быть должно – в военные комиссариаты. Далее она обязательно должна была попасть в ныне публикуемые документы и архивы МО. Но как говорят сейчас – «что-то пошло не так». У меня на письменном столе и полках – несколько папок с отчетами отрядов, протоколами эксгумации, начиная с 90-х годов. Смею заверить читателей. Большей части информации о таких захоронениях ни в военкоматах, ни в МО нет. И вы ее нигде не найдете. Это только по количествам солдат безымянных. Но основная трагедия – с теми, кому удалось вернуть имена. Большей части этих имен, этих найденных и похороненных солдат, вы не найдете нигде. Ни в архивах МО или обратившись в военкомат, ни даже на досках со списками солдат, похороненных в таком то мемориале. Потому что у местных администраций, не хватает денег на их обновление. Но это уже – скорбная дань современности.

Отсутствие какой либо систематизации и централизованного сбора отчетов поисковых отрядов, обмена информацией, тоже наложило свой отпечаток. Далеко не все добросовестны и ответственны в своей работе. Отчеты не составлялись, а если и составлялись, то не передавались, а если и передавались, то уже в давно умершие и не существующие «вышестоящие» организации. Кроме того, за прошедшие десятилетия сотни отрядов из других регионов, работающие скажем у нас, в Туапсинском районе, просто увозили обнаруженные останки солдат в свои города, для захоронения там. Не оставляя никакой информации о местах обнаружения, именах. Этим нужны были «результаты экспедиций», отчеты, пиар, показуха.

Не возможно не упомянуть всякие самопровозглашенные группы «поиск», школьные команды 80-х, серых и сердобольных копателей. Ими так же, обнаруживались останки. Часто, они просто закапывались где попало, зачастую, без всякого обозначения мест захоронения, мест обнаружения.

Продолжать то, что стало с солдатами, можно долго. В следующем материале я расскажу о трагической картине с официальными мемориалами, именами на них, госпитальных захоронениях.

Подводя итог тому что нам известно, тому, что я изложил в этой статье, могу однозначно сказать тем, кто ищет своих погибших и пропавших без вести, пусть я и отниму надежду. Подавляющего числа погибших, похороненных, пропавших без вести просто нет. И не осталось их следов. Только наша память.

Мы и вы, те, кто ищет, собираем по крупинкам то, что осталось от перемолотого государственной машиной. Павших. Пропавших.

2015 год. Алексей Кривопустов, «Кубанский плацдарм»

 

[JonSilver]

В. Суворов.
ФИНАЛ.
(Глава из нового варианта книги «Рассказы освободителя»)
1.
Товарищ Горбачев правил Советским Союзом 2333 дня. С 11 марта 1985 года по 24 августа 1991 года.
Правил по триединой формуле: гласность, перестройка, ускорение.
За шесть с половиной лет он увеличил внешний долг Советского Союза с 31,3 до 70,3 миллиарда долларов. Надо помнить, что в те времена доллар имел куда больший вес, чем сейчас.
Каждый день своего правления без отпусков, выходных и праздников Горбачев занимал по 16 миллионов долларов. Точнее — $ 16.716.673. Беда в том, что он погружал страну в долги не равномерно, а с ускорением. Как и было объявлено. Начинал понемногу — миллиард в год или чуть больше. Потом втянулся.
Попутно товарищ Горбачев промотал золотой запас страны: в конце августа 1991 года в государственных хрнанилищах оставалось 241,3 тонны золота.
Чтобы скрыть размах злодеяний кремлевских вождей против народа собственной страны, защитники коммунизма преднамеренно запутали вопрос о том, каким же был золотой запас Советского Союза на момент прихода к власти Горбачева и его команды. На тему золотого запаса страны гласность не распространялась. В настоящее время золотой запас Советского Союза на момент вступления Горбачева в должность главного коммуниста оценивают в огромном диапазоне от 719,5 тонны до 2511 тонн, и даже 5000 тонн.
Достоверно известна другая цифра: за время правления Горбачева в Советском Союзе было добыто 1275,8 тонн золота.
Давайте возьмем минимальную известную нам величину наследства, которое досталось Горбачеву, и прибавим то, что добыто при нем. Получим: в его распоряжении было 1995,3 тонны золота. Это, повторяю, по самым щадящим расчетам.
А оставил он 241,3 тонны.
Вопрос: где остальное? Куда пропали 1754 тонны русского золота?
Если пропавшее золото разделить на срок правления Горбачева, то получим результат: каждый день, опять же — без отпусков, выходных и праздников, он тратил по 750 килограммов золота.
Если же исходить из того, что в наследство он получил не 719 тонн золота, а 2511, тогда с учетом при нем добытого в его распоряжении было 3786,8 тонн. Разделим на дни правления, получим: тратил по полторы тонны в день. Точнее - 1623 килограмма.
В любом случае, даже если считать по самому минимуму, товарищ Горбачев установил мировой рекорд. Который, надеюсь, никогда не будет побит.
Не забудем, что золото он тратил тоже не равномерно, а с дьявольском ускорением.
Точно так он просадил государственные запасы алмазов, платины, серебра. Резервы иностранной валюты на момент отстранения Горбачева от власти были истрачены полностью. А ведь он выкачивал и гнал на продажу невосполнимые ресурсы страны сотнями миллионов тонн и сотнями миллиардов кубов.
Объемы нефти тогда почему-то измерялись в каких-то средневековых барелях, хотя весь цивилизованный мир давно перешел на тонны. Услужливый Горбачев радостно соглашался считать на барели, раз заморским и заокеанским дяденькам так удобнее выкачивать наши ресурсы.
Это не все. Если кому-то нужны наши природные сокровища, пусть попытаются каким-то образом заработать миллиарды наших рублей и на те рубли покупают нефть, газ и все остальное. Или пусть платят золотом.
Но они платили бумагой.
Молодому поколению в это трудно поверить, но от правды не уйти: вопреки интересам страны и ее народа, Горбачев продавал нефть и газ не за русские рубли, а за американские доллары!
Попробуйте приехать в Америку и купить тонну стали, кубометр леса или просто краюху хлеба за наши рубли. А вот американцы печатали доллары и на них скупали у нас все, что им наравилось. И Горбачев на это соглашался! То есть он совершенно открыто, ни от кого не прячась, работал на Америку!
Продавая ресурсы за иностранную валюту, он поддерживал экономику США и других стран Запада, при этом разорял экономику Советского Союза.
Ну, ладно. Хорошо. Решил гадить собственной стране и своему народу, согласился на доллары. Пусть будет так. Вопрос: и где те доллары?
В момент отстранения Горбачева от власти никаких долларов в государственных резервах не было обнаружено.
...
7.
Итак, 3 августа 1991 года Горбачев вдруг решил отдыхать. Это решение само по себе было слишком подозрительным и странным: если летом в стране нечего жрать, что будет зимой? Золотой запас страны Горбачев просадил. Осталась 241 тонна. Если бы он тратил равномерно, то золота хватило бы еще на несколько месяцев. Но он тратил по нарастающей, с ускорением. Начинал медленно, потом во вкус вошел. Ему уже и пятисот тонн на год не хватало.
Раньше он деньги занимал. Но больше никто в долг ему не давал. Значит, тратить золото предстояло в еще более высоком темпе. Потому предстоящей зимой страну кормить было нечем. До весны не дотянуть. Неужели ему в такой момент было больше нечем заняться, кроме как на солнышке расслабляться?
Еще более странным было не само решение ехать на курорт, а громогласное, на всю страну и на весь мир, сообщение об этом.
В тот день я поднял трубку и сказал своему издателю: сто фунтов на бочку — он принял решение бросить танки на Москву.
19 августа мое предсказание сбылось. Маршал Советского Союза Язов, уподобившись Гитлеру, двинул танки на захват Москвы. Товарищ Горбачев находился на отдыхе и якобы сам такого решения не принимал.
Это стиль Андропова - экономические проблемы социализма разрешить полицейскими методами. Решение вывести танки на улицы Москвы было, мягко говоря, дурацким. Танк эффективен только когда прет вперед и разит врагов. Если он стоит на месте в большом городе, если солдатам никто не поставил задачу, кого надо давить гусеницами, кого расстреливать из пушки, а кого из пулеметов, если не ясно, кого рубить лопатами, то очень скоро начнется разложение. Просто потому, что к танку подойдут люди и спросят: «Ваня, ты кого убивать приехал?»
Это я уже проходил в Чехословакии.
19 августа 1991 года мне позвонил издатель: сколько времени они смогут танками контролировать Москву?
Отвечаю: три месяца.
Я просчитался. Я глубоко ошибся. Облажался. Обмишурился. Я переоценил свои предсказательные способности в тридцать раз.
Все рухнуло через три дня.

 

[Глокая Куздра]

В. Суворов.
ФИНАЛ.

Пункт 1 - коммунистическая чушь, человека далёкого от экономики.
С его слов, значит, я взял кредит в банке бумажками и это мне погибель пришла. Чушь какая. Брал и поднимался на этом.
И даже кредиты отдавал. И хотел еще взять. И буду брать.

С Пунктом 7 согласен. Так и было. Так везде и пишу, по всем форумам. Я был две ночи на баррикадах. Потом встречал Горбачова в аэропорту.
Он сошел с смолета с такой виноватой рожей, что стало ясно - ожидал, что его сразу тут же линчуют не отходя от кассы. Конечно он участвовал в ГКЧП.
Однако независимо от этого, он дал свободу.

 

[Глокая Куздра]

Почти шестьдесят лет назад эта четверка была популярнее The Beatles.

О парнях с Дальнего Востока писали и говорили по всему миру. Но музыка легендарных Beatles жива и поныне, а слава Асхата Зиганшина, Анатолия Крючковского, Филиппа Поплавского и Ивана Федотова осталась в прошлом.

Их имена помнят сегодня лишь люди старшего поколения. Молодым же нужно с чистого листа рассказывать, как 17 января 1960 года баржу "Т-36" с командой из четверых солдат-срочников унесло от курильского острова Итуруп в открытый океан, в эпицентр мощного циклона. Предназначенное для каботажного плавания, а не для океанских походов суденышко 49 суток болталось по воле волн, преодолев в дрейфе около полутора тысяч морских миль. На борту с самого начала почти не было еды и воды, но парни устояли, не потеряв человеческий облик.
Спустя почти 60 лет в живых никого не осталось.

17 ЯНВАРЯ. ШТОРМ В ЗАЛИВЕ КАСАТКА
Интервью спустя 55 лет
- Похоже, Асхат Рахимзянович, те сорок девять дней - главное, что было в вашей жизни?
- Может, и хотел бы забыть о походе, так ведь напоминают постоянно! Хотя сейчас внимание далеко не то, что прежде. В 1960 году дня не проходило, чтобы мы где-нибудь не выступали - на заводах, в школах, институтах. Обошли почти все корабли Черноморского флота, Балтийского, Северного...
Со временем попривык говорить со сцены, везде рассказывал примерно одно и то же, даже не задумывался. Как стишок читал.

- И мне прочтете?
- Вам могу прозой. Раньше приходилось все же немного приукрашивать, округлять детали, подпускать пафос. Действительность не так романтична и красива, в жизни все скучнее и банальнее. Пока дрейфовали, ни страха не было, ни паники. Не сомневались, что обязательно спасемся. Хотя и не думали, что проведем в океане почти два месяца. Если бы дурная мысль забрела в голову, дня не прожили бы. Прекрасно понимал это, сам не раскисал и ребятам не давал, пресекал любые пораженческие настроения. В какой-то момент Федотов пал духом, стал срываться на крик, мол, хана, никто нас не ищет и не найдет, но я быстро менял пластинку, переводил разговор на другое, отвлекал.
В нашей команде было два украинца, русский и татарин. У каждого свой характер, манера поведения, но, поверите, до ссор ни разу не доходило. С мотористами Поплавским и Крючковским я служил второй год, Федотова знал хуже, он пришел из учебки и почти сразу попал к нам вместо загремевшего в лазарет матроса Володи Дужкина: тот наглотался угарного газа из печки-буржуйки. В начале дрейфа Федотов держал топор под подушкой. На всякий случай. Может, опасался за жизнь...
Оборудованных причалов на Итурупе отродясь не водилось. В заливе Касатка суда привязывали к рейдовым бочкам или мачте затопленного японского корабля. Жили мы не в поселке Буревестник, где базировался наш отряд, а прямо на барже. Так было удобнее, хотя на борту особо не развернешься: в кубрике помещались лишь четыре койки, печка да переносная радиостанция РБМ.
В декабре 59-го все баржи уже вытащили тракторами на берег: начинался период сильных штормов - в заливе от них не укрыться. Да и ремонт кое-какой предстоял. Но тут пришел приказ о срочной разгрузке рефрижератора с мясом. "Т-36" вместе с "Т-97" опять спустили на воду. Наша служба и состояла в том, чтобы перебрасывать на сушу грузы со стоявших на рейде больших кораблей. Обычно на барже был запас продуктов - галеты, сахар, чай, тушенка, сгущенка, мешок картошки, но мы готовились к зимовке и все перенесли в казарму. Хотя по правилам на борту полагалось держать НЗ на десять суток...
Около девяти утра шторм усилился, трос оборвался, нас понесло на скалы, но мы успели сообщить командованию, что вместе с экипажем "Т-97" попробуем укрыться на восточной стороне залива, где ветер тише. После этого рацию залило, и связь с берегом пропала. Старались держать вторую баржу в поле зрения, но в снегопад видимость упала почти до нуля. В семь вечера ветер резко переменился, и нас потащило в открытый океан. Еще часа через три мотористы доложили, что запасы топлива в дизелях на исходе. Я принял решение выброситься на берег. Шаг рискованный, но выбора не оставалось. Первая попытка оказалась неудачной: столкнулись со скалой под названием Чертова сопка. Чудом не разбились, смогли проскочить между камней, хотя пробоину получили, вода стала затапливать машинное отделение. За скалой начинался песчаный берег, на него я и направил баржу.
Мы почти дошли, уже касались днищем грунта, но тут закончилась солярка, двигатели заглохли, и нас понесло в океан.

- А если вплавь?
- Самоубийство! Вода ледяная, высокая волна, минусовая температура... И пару минут не продержались бы на поверхности.Да нам и мысль в голову не приходила о том, чтобы бросить баржу. Разве можно разбазаривать казенное имущество?!
Стать на якорь при таком ветре не получилось бы, да и глубина не позволяла. К тому же на барже все обледенело, цепи смерзлись. Словом, ничего не оставалось, как смотреть на исчезающий вдали берег. Снег продолжал идти, но в открытом океане волна чуть снизилась, не так трепала.
Страха мы не испытывали, нет. Все силы бросили на откачку воды из машинного отделения. С помощью домкрата залатали пробоину, устранили течь. Утром, когда рассвело, первым делом проверили, что у нас с едой. Буханка хлеба, немного гороха и пшена, ведро перемазанной мазутом картошки, банка с жиром. Плюс пара пачек "Беломора" и три коробка спичек. Вот и все богатство. Пятилитровый бачок с питьевой водой разбился в шторм, пили техническую, предназначенную для охлаждения дизелей. Она была ржавая, но главное - пресная!
Сперва рассчитывали, что нас быстро найдут. Или ветер переменится, пригонит баржу к берегу. Тем не менее я сразу ввел жесткие ограничения по еде и воде. На всякий случай. И оказался прав.

27 ЯНВАРЯ. ИМЕНИННЫЙ ТОРТ
В обычных условиях командир не должен стоять на камбузе, это обязанность рядовых, но на второй или третий день Федотов стал кричать, что мы умрем с голоду, вот ребята и попросили, чтобы я взял все в свои руки, контролировал ситуацию.

- Вам доверяли больше, чем себе?
- Наверное, им так было спокойнее... Ели раз в сутки. Каждому доставалось по кружке супа, который я варил из пары картофелин и ложки жира. Еще добавлял крупу, пока не закончилась. Воду пили трижды в день - по крохотному стаканчику из набора для бритья. Но вскоре и эту норму пришлось урезать вдвое.
На такие меры экономии я решился, случайно обнаружив в рубке обрывок газеты "Красная Звезда", где сообщалось, что в указанном районе Тихого океана Советский Союз будет проводить запуски ракет, поэтому из соображений безопасности до начала марта там запрещено появляться любым судам - гражданским и военным. К заметке прилагалась схематичная карта региона. Мы с парнями по звездам и направлению ветра прикинули и поняли, что... дрейфуем аккурат в эпицентр ракетных испытаний. А значит, была вероятность, что нас искать не станут.

- Так и получилось?
- Да, как потом оказалось. Но мы-то надеялись на лучшее, не знали, что на второй же день на берег Итурупа выбросило спасательный круг с нашей баржи и разбитый ящик из-под угля с бортовым номером "Т-36". Обломки нашли и решили, что мы погибли, налетев на скалы. Родным командование отправило телеграммы: так, мол, и так, ваши сыновья пропали без вести.
Хотя, может, никто и не думал напрягаться, организовывая масштабные поиски. Из-за несчастной баржи отменять пуск ракет? Успешные испытания для страны были гораздо важнее четверых исчезнувших солдат...
А мы продолжали дрейфовать. Мысли все время крутились вокруг еды. Я стал варить суп раз в два дня, используя одну картофелину. Правда, 27 января в свой день рождения Крючковский получил повышенный паек. Но Толя отказался в одиночку есть дополнительную порцию и пить воду. Мол, именинный торт делят между всеми гостями, поэтому угощайтесь!
Как ни пытались растянуть припасы, 23 февраля закончились последние. Такой вот праздничный обед в честь Дня Советской Армии получился...
Знаете, за все время никто не попытался стащить что-то с общего стола, урвать лишний кусок. Да это не получилось бы, если честно. Все было наперечет. Пробовали есть мыло, зубную пасту. С голодухи все сгодится! Чтобы не думать без конца о жратве и не сойти с ума, я старался загрузить ребят работой. В начале рейда недели две - день за днем! - пытались вычерпать воду из трюма. Под ним располагались цистерны с топливом, теплилась надежда: вдруг там осталась солярка и мы сможем запустить двигатели. В светлое время суток гремели ведрами, сколько было сил, в темноте открывать люк не решались, чтобы не допустить разгерметизации отсека, а за ночь забортная вода опять накапливалась - осадка-то баржи чуть выше метра. Сизифов труд! В итоге добрались до горловин цистерн, заглянули внутрь. Увы, топлива не обнаружили, лишь тонкую пленку на поверхности. Задраили все наглухо и больше туда не совались...

7 МАРТА. ПРОТИВОСТОЯНИЕ С АМЕРИКОЙ
- Счет дням вели?
- У меня были часы с календарем. Поначалу даже катерный журнал заполнял: настроение экипажа, чем кто занимался. Потом писать стал реже, поскольку ничего нового не происходило, болтались где-то в океане, да и все. Спасли нас 7 марта, а не 8-го, как мы решили: просчитались на сутки, позабыв, что год високосный и в феврале 29 дней.

Лишь на последнем отрезке дрейфа потихоньку начала отъезжать "крыша", пошли галлюцинации. Мы почти не выходили на палубу, лежали в кубрике. Сил совсем не осталось. Пытаешься подняться, и словно получаешь удар обухом по лбу, чернота в глазах. Это от физического истощения и слабости. Голоса какие-то слышали, звуки посторонние, гудки кораблей, которых в действительности не было.

Пока могли шевелиться, пробовали ловить рыбу. Точили крючки, мастерили примитивные снасти... Но океан бушевал почти без перерыва, за все время ни разу не клюнуло. Какая дура полезет на ржавый гвоздь? А мы и медузу съели бы, если бы вытащили. Правда, потом вокруг баржи стали кружить стаи акул. Метра по полтора в длину. Мы стояли и смотрели на них. А они - на нас. Может, ждали, что кто-нибудь за борт без сознания свалится?

К тому времени мы уже съели ремешок от часов, кожаный пояс от брюк, взялись за кирзовые сапоги. Разрезали голенище на кусочки, долго кипятили в океанской воде, вместо дров используя кранцы, автомобильные покрышки, прикованные цепями к бортам. Когда кирза чуть размякала, начинали жевать ее, чтобы хоть чем-то живот набить. Иногда обжаривали на сковородке с техническим маслом. Получалось что-то вроде чипсов.

- В русской народной сказке солдат кашу из топора варил, а вы, значит, из сапога?
- А куда деваться? Обнаружили кожу под клавишами гармошки, маленькие кружочки хрома. Тоже съели. Я предложил: "Давайте, ребята, считать это мясом высшего сорта..."
Поразительно, но даже расстройствами желудка не маялись. Молодые организмы все переваривали!
До самого конца не было ни паники, ни депрессии. Уже потом механик пассажирского теплохода "Куин Мэри", на котором мы после спасения плыли из Америки в Европу, рассказывал, что оказывался в подобной ситуации: его судно в сильный шторм на две недели осталось без связи. Из тридцати человек экипажа несколько погибли. Не от голода, а из-за страха и постоянных драк за пищу и воду... Да разве мало случаев, когда моряки, оказавшись в критической ситуации, с ума сходили, бросались за борт, съедали друг друга?

- Как вас нашли американцы?
- Первый корабль мы заметили только на сороковые сутки. Далеко, почти на горизонте. Махали руками, кричали - без толку. Тем же вечером увидели огонек в отдалении. Пока разводили костер на палубе, судно скрылось вдали. Еще через неделю мимо прошли два корабля - тоже безрезультатно. Последние дни дрейфа были очень тревожными. У нас оставалось полчайника пресной воды, один сапог да три спички. С такими запасами протянули бы пару суток, вряд ли больше.

7 марта услышали какой-то шум снаружи. Сначала решили: опять галлюцинации. Но не могли же они начаться одновременно у четверых? С трудом выбрались на палубу. Смотрим - над головами кружат самолеты. Набросали на воду сигнальных ракет, пометили район. Потом вместо самолетов появились два вертолета. Спустились низко-низко, кажется, рукой дотянуться можно. Тут уже мы окончательно поверили, что мучениям конец, помощь пришла. Стоим, обнявшись, поддерживаем друг друга.

Из люков высунулись пилоты, сбросили веревочные трапы, показывают знаками, как подниматься, что-то кричат нам, а мы ждем, когда кто-нибудь спустится на баржу, и я как командир поставлю свои условия: "Дайте продукты, топливо, карты, и мы сами домой доберемся". Так и переглядывались: они - сверху, мы - снизу. Вертолеты повисели-повисели, топливо кончилось, они улетели. Их сменили другие. Картина та же: американцы не спускаются, мы не поднимаемся. Смотрим, авианосец, с которого вертолеты взлетели, разворачивается и начинает удаляться. И вертолеты следом. Может, американцы подумали, что русским нравится болтаться посередине океана?

В этот момент мы по-настоящему струхнули. Поняли: сейчас сделают нам ручкой и - тю-тю. Хотя даже тогда мысли не было, чтобы бросить баржу. Пусть хоть на борт к себе поднимают! Из последних сил начали подавать американцам знаки, мол, дурака сваляли, не бросайте на погибель, заберите. К счастью, авианосец вернулся, подошел поближе, с капитанского мостика на ломаном русском нам прокричали: "Рomosh vam! Pomosh!" И опять вертолеты в небо подняли. На этот раз мы не заставляли себя уговаривать. Я влез в спущенную на палубу люльку и первым поднялся на борт вертолета. Мне сразу сунули в зубы сигарету, я с удовольствием закурил, чего не делал много дней. Потом и ребят подобрали с баржи.

16 МАРТА. СТАТЬЯ В "ИЗВЕСТИЯХ"
На авианосце тут же повели на кормежку. Налили по миске бульона, дали хлеб. Мы взяли по небольшому кусочку. Показывают: берите еще, не стесняйтесь. Но я парней сразу предупредил: хорошего - понемногу, поскольку знал, что с голодухи нельзя обжираться, это плохо заканчивается. Все-таки вырос в Поволжье в послевоенное время...

- Наверное, до сих пор не оставляете в тарелке несъеденный кусок, выбираете до крошки?
- Наоборот, во вкусах я привередлив: то не ем, это не хочу. Скажем, вареные овощи так и не полюбил - морковку, капусту, свеклу... Страха голода у меня не было и нет.

Но продолжу рассказ про первые часы на авианосце. Американцы выдали чистое белье, бритвенные приборы, отвели в душ. Только я начал мыться и... рухнул без сознания. Видимо, организм 49 суток работал на пределе, а тут напряжение спало, и сразу такая реакция.

Очнулся через три дня. Первым делом поинтересовался, что с баржей. Санитар, присматривавший за нами в корабельном лазарете, лишь плечами пожал. Тут у меня настроение и упало. Да, здорово, что живы, но кого мы обязаны благодарить за спасение? Американцев! Если не злейших врагов, уж точно не друзей. Отношения у СССР и США в тот момент были не ахти. Холодная война! Словом, впервые за все время я откровенно сдрейфил. На барже так не боялся, как на американском авианосце. Остерегался провокаций, опасался, что нас в Штатах оставят, не разрешат вернуться домой. А если отпустят, что ждет в России? Не обвинят ли в измене Родине? Я же советский солдат, комсомолец и вдруг попал в пасть акулам мирового империализма...

Сказать по совести, американцы относились к нам исключительно хорошо, даже специально вареники с творогом сварили, о которых мы мечтали на барже. Коком на авианосце служил потомок эмигрантов с западной Украины, он знал толк в национальной кухне... И все же в первые дни после спасения я всерьез подумывал о самоубийстве, примерялся к иллюминатору, хотел выброситься. Или на трубе повеситься.

- А правда, что к вашим родителям приходили с обыском, пока вы дрейфовали?
- Об этом я узнал через 40 лет! В 2000 году пригласили в родные края, в Самарскую область, устроили что-то вроде торжеств по случаю юбилея плавания. В райцентре Шентала ведь и улица моего имени есть...

После окончания официальной части ко мне подошла женщина и, сильно смущаясь, попросила прощения за мужа-милиционера, который вместе с особистами в 60-м шастал у нас в доме по чердакам да подвалам. Наверное, думали, что мы с ребятами дезертировали, уплыли на барже в Японию. А я и не догадывался об обыске, родители ничего тогда не сказали. Они всю жизнь были скромными людьми, тихими. Я самый младший в семье, еще есть две сестры, живут в Татарии. Старший брат давно умер.

Что я нашелся, не погиб и не пропал без вести, в марте 60-го родные услышали по "Голосу Америки". Точнее, не они сами, а соседи прибежали и сказали, мол, про вашего Витьку по радио передают. Асхатом меня звали только домашние, а остальные именовали Виктором. И на улице, и в школе, и потом в армии...

Кинохроника, снятая на авианосце "Кирсардж" в 1960 году.

Американцы сразу сообщили, что выловили в океане четверых русских солдат, а наши власти неделю решали, как реагировать на новость, что с нами делать. Вдруг мы предатели или перебежчики? Лишь на девятый день, 16 марта, в "Известиях" на первой полосе появилась заметка "Сильнее смерти"...

К этому времени мы успели дать пресс-конференцию. Прямо на борту авианосца. С Гавайских островов прилетел переводчик, неплохо знавший русский, с ним - несколько десятков журналистов. С телекамерами, фотоаппаратами, прожекторами... А мы - деревенские парни, для нас это все дико. Может, поэтому и разговор получился коротким. Посадили нас в президиум, мороженое каждому принесли. Какой-то корреспондент спросил, говорим ли по-английски. Вскочил Поплавский: "Thank you!" Все рассмеялись. Потом поинтересовались, откуда мы родом, из каких мест. Ребята ответили, я тоже сказал, и вдруг у меня из носа ручьем хлынула кровь. Наверное, от волнения или перенапряжения. На том пресс-конференция и закончилась, толком не начавшись. Отвели обратно в каюту, поставили у дверей часовых, чтобы никто без спросу не ломился.

Правда, в Сан-Франциско, куда мы прибыли на девятые сутки, пресса свое наверстала, сопровождала на каждом шагу. О нас и по американскому телевидению рассказывали. Я раньше про это чудо техники лишь слышал, а тут включаю - идет сюжет о нашем спасении. Мы обросшие, исхудавшие... Я почти 30 килограммов сбросил, и ребята примерно по столько же. Помню, потом показывали "фокус": становились втроем и обхватывали себя одним солдатским ремнем.


ГОД СПУСТЯ. ПОЛЕТ ГАГАРИНА.
Принимали нас в Штатах по высшему разряду! Мэр Сан-Франциско подарил символические ключи от города, произвел в почетные жители. Ко мне потом в Союзе девушки долго приставали с расспросами: "А правда, что ключ золотой?" Не станешь ведь объяснять: нет, деревянный, золотистой краской покрытый... В посольстве нам выдали по сто долларов на карманные расходы. Я набрал подарков маме, отцу, сестрам. Себе ничего не взял. Отвели в модный магазин и приодели: купили каждому пальто, костюм, шляпу, галстук. Правда, в узких брюках и остроносых туфлях дома я ходить не решился, не понравилось, что стали обзывать стилягой. Брюки отдал брату Мише, а ботинки - Крючковскому. Тот родным отправил. Еще нам подарили яркие трусы с ковбоями. Сейчас бы запросто носил, а тогда дико стеснялся. Потихоньку запихнул за батарею отопления, чтобы никто не видел.

По пути из Сан-Франциско в Нью-Йорк каждому подарили в самолете по шкалику виски. Я пить не стал, привез домой, брату отдал. Кстати, на авианосце был забавный эпизод, когда переводчик принес нам две бутылки русской водки. Говорит: по вашей просьбе. Мы сильно удивились, а потом посмеялись. Видимо, хозяева перепутали воду и водку...

- Остаться за океаном не предлагали?
- Спрашивали аккуратно, не боимся ли возвращаться. Мол, если хотите, предоставим убежище, условия создадим. Мы категорически отказывались. Боже упаси! Советское патриотическое воспитание. До сих пор не жалею, что не соблазнился никакими предложениями. Родина одна, другой мне не надо. Про нас потом и говорили: эти четверо прославились не тем, что гармошку съели, а что в Штатах не остались.

В Москве в первые дни опасался, как бы не упекли на Лубянку, не упрятали в Бутырку, не начали пытать. Но в КГБ нас не вызывали, допросов не устраивали, наоборот, встретили у трапа самолета с цветами. Вроде бы даже звание Героев Советского Союза хотели дать, но все ограничилось орденами Красной Звезды. Мы и этому были рады.

- А за границей вы потом бывали?
- В Болгарии. Два раза. Ездил в Варну в гости к знакомому, жил у него с женой. Но это уже значительно позже. А тогда, в 60-м, у нас началась веселая жизнь. Когда прилетели в Москву, нам выдали программку: в девять утра быть в Доме радио, в одиннадцать - на телевидении на Шаболовке, в два часа - встреча с пионерами на Ленинских горах... Помню, ехали по городу, а вдоль улиц - плакаты: "Слава отважным сынам нашей Родины!" Утром у гостиницы ЦДСА садились в присланную машину, вечером возвращались в свои номера. Никакого инструктажа, о чем говорить. Каждый рассказывал что хотел.

Нас принял министр обороны маршал Малиновский. Подарил всем штурманские часы ("Чтобы больше не заблудились"), присвоил мне звание старшего сержанта, дал каждому двухнедельный отпуск на родину. Погостили мы дома, встретились в Москве и отправились в Крым, в военный санаторий в Гурзуфе. Опять все по первому классу! Там генералы да адмиралы отдыхали - и вдруг мы, солдаты! Номера с видом на Черное море, питание усиленное... Позагорать, правда, не получилось. Только разденешься, туристы со всех сторон бегут с фотоаппаратами. Просят снимок на память и автограф. Уже прятаться от людей стали...

В Гурзуфе нам предложили поступать в училище ВМФ в Ломоносове под Ленинградом. Все, кроме Федотова, согласились.

- Страх перед морем не возник после полуторамесячного дрейфа?
- Абсолютно никакого! Другое волновало: у нас было по 7-8 классов образования, вступительные экзамены мы сами не сдали бы. Месяц ударно занимались с прикрепленными преподавателями русским языком и математикой, кое-какие пробелы в знаниях заполнили, и все же зачисление прошло в льготном режиме. Политуправление похлопотало... И потом, откровенно говоря, учились мы так себе. "Хвосты" случались, зачеты не с первого раза сдавали. На занятия мы ведь ходили в перерывах между выступлениями. Я даже делегатом съезда комсомола успел побывать.

- Долго вокруг вас водили хороводы?
- Считай, до полета Юрия Гагарина мы шумели, а потом у страны и всего мира появился новый герой. Конечно, мы и приблизиться не могли к его славе. Даже не пытались.

- А встречались с космонавтом номер один?
- Как-то обедали вместе. Но это нельзя считать знакомством. Правда, в модной тогда детской считалке наши фамилии стояли рядом:

"Юрий - Гагарин.
Зиганшин - татарин.
Герман - Титов.
Никита - Хрущев".

Про четверку сняли художественный фильм, Владимир Высоцкий написал к нему песню.

Стиляги переложили на рок-н-ролльный мотив американский шлягер: "Зиганшин-буги, Зиганшин-рок, Зиганшин съел второй сапог".

Хемингуэй приветственную телеграмму мне присылал. Лежала дома, а потом затерялась. От Алена Бомбара письмо приходило, от Тура Хейердала. Конечно, приятно, что великие люди слышали мое имя, но я понимал: мы с ребятами своей славой обязаны стечению обстоятельств. Так сложилось. Хотя и сегодня не забывают. Пару лет назад какой-то чудак написал художественную повесть "Баржа Т-36". Нафантазировал всяких глупостей, насочинял муру! Подарили книжку, я пролистал ее и даже читать не стал. На полке в шкафу валяется...

Был момент, начал крепко выпивать. Научили. У нас ведь как? Любая встреча заканчивается застольем. А звали часто. Сперва мое выступление, потом банкет. И отказать людям нельзя, обижаются... Но в последние 20 лет ни капли спиртного в рот не беру. Даже пиво не пью. Спасибо медицине, помогла.

55 ЛЕТ СПУСТЯ. ПОЧЕТНЫЙ ГРАЖДАНИН
Вы вот говорите: те 49 дней - главное событие жизни. Да, эпизод яркий, с этим не поспоришь. Но у кого-то и такого нет. Люди умирают, что называется, не родившись. И самим вспомнить нечего, и их никто не знает.

А наша четверка, как ни крути, и после того дрейфа жила достойно. Судьба, конечно, побросала, но не сломала. Я с марта 1964 года по май 2005-го бороздил воды Финского залива. Сорок один год прослужил на одном месте. В аварийно-спасательном дивизионе Ленинградской военно-морской базы. Как говорится, в тридцатиминутной готовности. Суда, правда, менял. Сначала работал с пожарными, потом с водолазами. Много было разных историй. В Москву на парад в честь Дня ВМФ четырежды ходил. Одиннадцать суток по рекам и каналам шли, месяц репетировали, чтобы выдать перед ВИП-зрителями струю воды высотой сто метров. С Северного флота боевую подлодку на парад специально тащили! Впрочем, это уже для другого рассказа...

Федотов служил в речфлоте, плавал по Амуру. Кстати, о том, что у него родился сын, Иван узнал, когда нас американский авианосец подобрал. Вернувшись в Москву и получив отпуск, сразу рванул на Дальний Восток к семье...

Поплавский, окончив училище в Ломоносове, никуда уезжать не стал, там и осел навсегда. Участвовал в экспедициях в Средиземном море, Атлантике, вел наблюдение за космическими аппаратами. Он, как и Федотов, к сожалению, уже умер. Остались мы с Крючковским. Толя после учебы попросился на Северный флот, но пробыл там недолго - жена приболела и он перебрался на родную Украину, в Киев. Всю жизнь проработал на судостроительном заводе "Ленинская кузница". В последний раз мы виделись в 2007 году. Летали на Сахалин. Сделали нам такой подарок - пригласили. Пробыли неделю.

- Опять штормило?
- Не то слово! По программе планировался полет на Курилы, но аэродром Итурупа три дня не принимал. Летчиков почти уговорили, но в последний момент они отказались, говорят, мы же не самоубийцы. Полосу на Итурупе японцы строили для камикадзе: тем важно было взлететь, о посадке не думали...

Так больше и не довелось побывать в местах, в которых мы служили. Теперь не выберемся. Здоровья нет, да и дорогу некому оплачивать. Крючковский в конце прошлого года перенес инсульт, долго лежал в госпитале, я тоже на аптеку работаю, хронических болячек развелось без счета. Хотя до 70 лет держался, почти не хворал. Пенсии не хватает, на лодочной станции сторожу, частные яхты да катера охраняю. Живу с дочкой и внуком Димой. Жену Раю похоронил семь лет назад. С Крючковским иногда созваниваемся, стариковскими новостями обмениваемся.

- О политике говорите?
- Не люблю этого. Да и что обсуждать? Была одна страна, которую развалили. Теперь вот на Украине война... Когда-нибудь она закончится, только, боюсь, нам не дожить.
Я теперь дальше Стрельны почти не выбираюсь.

- Вы же почетный житель города?
- Да, не только Сан-Франциско... В 2010 году избрали. Сначала Владимира Путина, потом - меня. Удостоверение N 2 выдали. Правда, звание в буквальном смысле почетное, никаких льгот не предполагает. Даже на оплату коммунальных услуг. Но я не жалуюсь. Вот на пятидесятилетие дрейфа мне холодильник подарили. Импортный, большой...

P.S. Все думаю над вашим вопросом о главном событии жизни. Честно говоря, лучше бы их не было, тех сорока девяти дней. Во всех смыслах - лучше. Если бы тогда нас не унесло в море, после службы вернулся бы я в родную Шенталу и продолжал бы работать трактористом. Именно тот шторм сделал из меня моряка, всю жизнь перевернул...
А с другой стороны, о чем бы мы с вами разговаривали сегодня? Да и не приехали бы вы ко мне. Нет, глупо сожалеть.
Куда несло, туда, как говорится, и вынесло...

В 1960 году появилась песня "О четырех героях".

Музыка: А.Пахмутова Слова: С.Гребенников, Н.Добронравов.

Эта песня в исполнении Константина Рябинова, Егора Летова и Олега Судакова вошла в альбом "На советской скорости" - первый магнитоальбом советского андеграундного проекта "Коммунизм".

 

[САлена]

Так начиналась Россия

Верна ли легенда о завещании основателя монгольской империи Чингисхана, согласно которой простираться должно было ее владычество от одного конца света до другого? От Тихого океана, в сегодняшних терминах, до Атлантического, включая Европу? Похоже на Чингисхана, но не уверен. Если, однако, легенда верна, то... не вышло. При всей безупречности монгольского стратегического планирования дало оно здесь осечку, не далась им Европа. Почему?

Семь столетий прошло, а вопрос все еще актуальный. Во всяком случае, в России. Еще бы, двумя ногами опирается на нее другая, необыкновенно распространенная в русской литературе легенда. Та, согласно которой именно Русь грудью отстояла Европу. Или, как писал в «Скифах» Александр Блок, «держала щит меж двух враждебных рас, монголов и Европы». Дети в школах учат. Министр иностранных дел РФ и сегодня в подтверждение легенды цитирует Пушкина: «Варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились в степи своего Востока. Христианское просвещение было спасено истерзанной и издыхающей Россией».

У этой долгоиграющей легенды есть, однако, слабое место. А именно то, что, сравняв с землей большие города Руси, внук Чингисхана Батый, не моргнув глазом, перемахнул в Польшу и, разорив ее, взялся за Венгрию. Нисколько, то есть, не побоялся оставить в тылу «издыхающую» Русь. И закончился его поход на Европу вовсе не ее покорением, а разгромом венгров (если не считать кратковременных рейдов в Силезию и к Адриатическому морю, в нынешнюю Хорватию). Так почему в таком случае не получилось завоевание Европы и не пошли монголы дальше Венгрии?

Самое популярное и, на мой взгляд, самое слабое объяснение: в 1241 году в далеком Каракоруме, столице империи, умер великий хан Угэдэй, началась, как обычно, драка за власть, и Батый решил в ней поучаствовать. Слаба эта версия уже потому, что, во-первых, как одному из младших Чингизидов, едва ли что-нибудь светило Батыю в Каракоруме. Во-вторых, непонятно, почему, вместо того чтобы тотчас отправиться в дальнюю дорогу (все-таки около 3000 км пути), пошел Батый из Венгрии на юг — в Валахию, а затем, разорив ее, в Болгарию, потом в Молдавию. Явно, согласитесь, не торопился юноша ввязываться в драку старших Чингизидов. И наконец, был он все-таки, по монгольским меркам, неудачником: задания не выполнил, Европу не покорил.

По всем этим причинам правдоподобнее представляется другая версия отступления Батыя из Европы. Она не так романтична, зато очевидней. Просто на Венгерской равнине заканчивается великий клин степей, тянущийся из Сибири в Венгрию. Дальше начинались леса и горы, аннулировавшие, как убедили Батыя рейды в Силезию и в Хорватию, преимущества монгольской конницы. Если так, Европу защитила вовсе не Русь, а география. Тем более что опасаться порабощенной Руси монголам было нечего. По двум причинам.

СЕМЕЙНОЕ ВЛАДЕНИЕ
Одна из них объясняет, почему Батый бросил завоеванные Польшу, Венгрию и Болгарию, а Русь не бросил, сделал западной окраиной собственной степной империи, Золотой Орды? Короткий ответ: сопротивление завоевателям ожидал он здесь минимальное. И не только потому, что Русь лежала в руинах, Польшу и Венгрию разорил он не меньше.

Готов держать пари: когда Путин заверял Федеральное собрание, что «для России характерна традиция сильного государства», он и не подозревал, что все первое полутысячелетие своего существования, половину, можно сказать, своего исторического времени, с X по XV век, страна прожила не только без сильного, но и вообще без государства. Во всяком случае, в общепринятом тогда монархическом смысле. В других странах были короли, императоры, богдыханы, шахиншахи, султаны, на Руси ничего подобного не было. Она была ОБЩИМ, семейным владением клана Рюриковичей.

Конечно, время от времени случались сильные великие князья, способные подчинить своей воле непомерно разросшееся семейство. Но таких можно сосчитать по пальцам одной руки — за пять столетий! Правилом после их кончины была гражданская война между сыновьями. Так пришел к власти, разгромив братьев, Владимир Святой после Святослава, так пришел Ярослав Мудрый после Владимира.

При всем том в нормальных обстоятельствах и такая, протогосударственная, Киевско-Новгородская Русь была богатой, процветающей и «геополитически востребованной», по выражению того же Путина, европейской страной. Другое дело, когда она оказалась вдруг отдаленной провинцией чужеземной азиатской империи. Тут отсутствие политического единства и впрямь сыграло с Русью злую шутку. Организовать общенациональное движение Сопротивления завоевателям оказалось некому. В результате иго затянулось здесь ─ по сравнению с другими провинциями монгольской империи ─ на целое столетие. Китайцы, допустим, изгнали монгольскую династию уже в 1368 году, Персия освободилась еще раньше, в 1344-м, в Средней Азии Тамерлан разгромил Бухарскую орду в 1370-м, а на Руси власть монгольских царей тянулась до самого 1480-го, до Ивана III. И это объясняет вторую причину ее привлекательности для завоевателей.

Теоретически возглавить здесь Сопротивление могла единственная на Руси общенациональная и высокоцентрализованная инстанция — Церковь. Но, увы, РПЦ и не помышляла о сопротивлении новой власти. Напротив, со всех амвонов в стране возносились молитвы за здравие монгольского царя и его славного воинства. Того самого воинства, которое только что уничтожило, сожгло дотла главные города Руси: Рязань, Владимир, Киев...

Свидетельство о том, как это выглядело, оставил нам папский легат Плано Карпини. В 1245 году он ехал из Лиона в Каракорум. Проезжая Киев, он видел, что там осталось после подвигов славного воинства монгольского царя — ни одного целого здания, ни одного живого человека. А РПЦ молилась за здравие убийц. Такова особенность православной Церкви: служит власти, какова бы она ни была. Много веков спустя, вспомнив, вероятно, свой ордынский опыт, Церковь станет молиться за здравие Сталина.

«НИ КОТОРАЯ ЦАРЕВА ПОШЛИНА...»
Надо отдать должное монгольским царям: они щедро платили церковной иерархии за услуги. Вот один из их указов своему воинству: «Не надобе им от церкви ни дань, ни поплужное, ни ям, ни подводы, ни война, ни корм, во всех пошлинах не надобе им, ни которая царева пошлина». В переводе на современный язык это означает, что РПЦ была освобождена от каких бы то ни было повинностей, налогов и вообще от всех тягот, которыми облагалось все остальное население «истерзанной, издыхающей», по словам Пушкина, страны.

И, что не менее важно, под покровительством монгольских царей РПЦ стала несметно богата, она завладела более чем третью всех пахотных земель, главным тогдашним богатством страны. И во всех ее владениях вручалось ей верховное право управления и суда: «А знает в правду и право судит и управляет люди своя, в чем ни буди: и в разбое, и в татьбе, и во всяких делех ведает сам митрополит, один или кому прикажет». Поистине Церковь оказалась государством в государстве. Причем процветающим «государством» в изнасилованной, испохабленной стране.

А теперь попробуйте вообразить эту ограбленную, униженную, голодную страну и вознесшуюся над всем этим срамом сытую, самодовольную Церковь, переживающую поистине золотой век, — и вы увидите одно из главных последствий ордынского ига. Еще важнее, однако, что никогда на протяжении столетий и не подумала церковная иерархия покаяться в этом страшном грехе. Ну, хотя бы в том, что ее коллаборантство с завоевателями затянуло чужеземное иго еще, по крайней мере, на четыре-пять поколений.

ДРУГИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
Вот еще одно. Русь пропустила эпоху европейского Возрождения (Ренессанс), к которому в киевско-новгородское времена была культурно вполне готова. Она была тогда органической частью Европы — на протяжении почти трех веков. Была в Европе своей. Ярослав Мудрый (это середина XI века) был женат на дочери шведского короля. Трех своих сыновей поженил на европейских принцессах, а трех дочерей выдал замуж за королей Норвегии, Венгрии и Франции. Анна Ярославна, супруга Генриха I, после его смерти в малолетство своего сына была правительницей Франции. Ярослав предоставлял политическое убежище европейским принцам, изгнанным из своих земель: из Норвегии, из Венгрии, даже из Англии (четвертая его дочь была английской принцессой).

Историк Владимир Вернадский подсчитал, что после Ярослава Мудрого пять русских матримониальных союзов было заключено с королевским домом Богемии (нынешней Чехии), шесть — с королевским домом Венгрии, одиннадцать — с королевскими домами Германии (включая Евпраксию Всеволодовну, императрицу Священной Римской империи). И, по меньшей мере, пятнадцать браков с королевским домом Польши. Вот это и значило в ту пору быть в Европе своей.

Иго разрушило эту культурную общность. Когда в Падуе и в Праге открывались первые университеты, когда писали Данте, Петрарка и Боккаччо, Русь лежала обескровленная под варварским игом. «Татаре не мавры, — объяснил нам Пушкин, — они не оставили нам ни Аристотеля, ни алгебры». Какой уж там Данте! Какие университеты!

Но, пожалуй, самым тяжелым последствием ига, хотя и косвенным, был крах русской церковной Реформации. В отличие от Северной Европы, в Москве, тоже северном тогда государстве, она была подавлена. И обернулось это для ее крестьянства тотальным трехсотлетним рабством.

НЕСТЯЖАТЕЛИ
Вассиан Патрикеев был одним из самых выдающихся публицистов нестяжательства — реформаторского движения XV–XVI веков. Вот как обличал он церковную иерархию, разжиревшую от милостей монгольских царей: «Испытайте и уразумейте, кто от века из воссиявших в святости и соорудивших монастыри заботился о том, чтобы приобретать села? Кто молил царей и князей о льготе для себя или об обиде для крестьян? Кто имел с кем-нибудь тяжбу о пределах земель? Или мучал бичом тела человеческие? Или облачал их оковами? Или отнимал у братьев имения?»

Дальше Вассиан подробно перечислял «наших руссийских начальников монашества и чудотворцев» — Антония и Феодосия Печерских, Дмитрия Прилуцкого, Сергия Радонежского, — которые «жили в последней нищете, так, что часто и дневного хлеба не имели. Однако монастыри не запустели, а наполнялись иноками, которые трудами рук своих и в поте лица ели хлеб свой».

Нестяжатели предлагали Церкви то же самое, что два столетия спустя ей предложила Екатерина Великая: хотите иметь монастырские земли — имейте, но ровно столько, сколько ваши иноки могут обработать сами, никого не эксплуатируя. Вассиан призывал к простоте доордынских нравов, к безнадежно потерянным в Орде нравственным ценностям Церкви. И ссылался он на тех «начальников монашества», кто считал эксплуатацию чужого труда смертным грехом и ересью.

Один из самых грозных для иерархии сигналов прозвучал в 1380 году, когда Дмитрий Донской, собираясь на битву с монголами, благословения просил не у митрополита и не у официального клира, а у Сергия Радонежского — одного из самых авторитетных их противников внутри самой церкви. Так, во всяком случае, гласит легенда. Именно под влиянием таких подвижников, надо полагать, и переменила, в конечном счете, иерархия фронт, присоединилась к тем, кто боролся против завоевателей.

Между концом XIV века (когда Дмитрий Донской общался с Сергием Радонежским) и началом XVI (когда писал Вассиан Патрикеев) в России и в Европе одновременно развернулось мощное движение церковной Реформации. Российское нестяжательство, начавшись с отшельников, с «заволжских старцев», выросло в сильное политическое движение, обрело таких авторитетных лидеров, как Нил Сорский и «мудрейший из мудрых» Максим Грек. Оно угрожало отнять у иерархии ее главное земное богатство — крестьян. Ибо что стоила земля без крестьян?

ЮРЬЕВ ДЕНЬ
Это две недели до и после 26 ноября, когда крестьяне могли по закону покидать своих лендлордов. Введение Юрьева дня — это все, чего сумел добиться Иван III Великий, первостроитель московского государства, борясь с иерархией, жаждавшей «закрепить» крестьян навечно. Великий князь, как и нестяжатели, полагал, что Церкви подобает быть пастырем народным, а не землевладельцем, ростовщиком и эксплуататором чужого труда. И тем более «не мучить бичом тела человеческие и не облачать их оковами», говоря языком Вассиана. В 1503 году он попытался решить дело лобовой атакой, просто отнять у монастырей земли. Но хитра, как лис, и богата, как Крез, была иерархия, богаче новорожденного государства. Не вышло. Подробности в трилогии.

Так или иначе, согласно его судебнику 1497 года, никто в стране не имел права «закрепить» крестьянина навсегда — ни помещики, ни монастыри. И с этого времени отмена Юрьева дня стала знаменем всех ретроградных элит страны. А борьба за его сохранение — священным долгом реформаторов-нестяжателей. Здесь не место для подробностей этой затянувшейся на поколения борьбы. Скажу лишь, что иерархия мобилизовала все свои ресурсы. И преуспела.

Нестяжатели были обвинены в ереси «жидовства» и сосланы в отдаленные монастыри. Юрьев день отменен. На три последующих столетия крестьянство оставалось в крепостной кабале. Парадокс в том, что, благодаря иерархии Россия, не пережив Реформацию, оказалась в плену Контрреформации. Ближайший результат был такой.

«ЕЛЛИНСКИЕ БОРЗОСТИ»
Если европейское Возрождение Русь пропустила из-за ордынского ига, то европейскую Реформацию она пропустила, как мы видели, по вине вполне отечественной наследницы Орды. Наступило то, что Василий Осипович Ключевский называл «затмением вселенской идеи». Церковь с ее, по выражению того же Ключевского, «русским богом, никому более не принадлежащим и неведомым», отрезала Русь от Европы. Результатом были такие школьные прописи: «Если спросят тебя, знаешь ли ты философию, отвечай: еллинских борзостей не текох, риторских астрономов не читах, с мудрыми философами не бывах». К этому добавлялось, что «богомерзостен перед Богом всякий, кто любит геометрию, а се душевные грехи — учиться астрономии и еллинским книгам».

Удивляться ли после этого, что, как я уже писал, оракулом Московии в космографии считался Кузьма Индикоплов, египетский монах VI века, полагавший землю четырехугольной. Это в эпоху Ньютона, после Коперника, Кеплера и Галилея. Называлось это государство, возникшее в результате победы контрреформаторов-иосифлян и диктатуры Ивана IV, Московией.

На протяжении всего XVII века оставалась она «больным человеком Европы». Изолированная от мира еще глуше, чем во времена Орды, она одичала. Спас страну от судьбы Оттоманской империи — от окончательной деградации и распада — лишь Петр. Пусть «варварскими средствами борясь с варварством», по словам Маркса, но спас, вернул в Европу. Так начиналась Россия. Это, однако, уже другая история, у нее другие черты и другие герои.

Александр Янов (скопировано со СНОБа)